Зеркальное отражение

Выпив свой любимый напиток, Гарри захотел, чтобы Северус побыл с ним немного. Каким‑то образом это абсолютно совпадало с желаниями самого Снейпа. Он лег рядом с мальчиком, позволяя ему положить голову себе на грудь, и обнял его одной рукой.

— Я не хотел заставлять тебя волноваться, — тихо произнес Гарри.

И почему‑то только в этот момент Снейпа наконец «отпустило». Противный холодок страха окончательно покинул его сердце, мышцы расслабились, и он смог вздохнуть полной грудью. Он чуть крепче прижал к себе Гарри, но так ничего и не ответил. Теперь, когда его мозг снова мог работать без гнетущего давления паники, он вспомнил кое‑что, на что сразу не обратил внимания.

— Ты назвал меня папой, — скорее сообщил, чем уточнил он.

— Когда это? – Гарри напрягся. Он прекрасно помнил, когда оговорился, но знал, что Северус не имеет ни малейшего желания быть его папой. Тот не раз говорил ему это. Но мальчику все равно нравилось считать Снейпа своим отцом, и про себя он часто его так называл. Вот только говорить это вслух было лишним. Теперь опекун опять рассердится.

— Когда мы нашли тебя.

— Не помню такого, — Гарри прижал руки к груди в защитном жесте.

— Все ты помнишь, — чуть раздраженно сказал зельевар. После этого в комнате повисла тишина.

Северус сам не знал, зачем спрашивает об этом. Ему было прекрасно известно, что мальчик про себя называет его папой, он часто видел это в его голове. Он не боролся с этим только потому, что Гарри очень расстраивался каждый раз, когда Снейп пытался напомнить ему истинное положение вещей. Почему он решил поговорить об этом с ребенком именно сейчас, когда тот еще не отошел от шока?

Ответ был прост, но Северус еще боялся себе в этом признаться. Против его воли ритм сердца внезапно участился, когда он на секунду допустил мысль, что они могли так и не найти Гарри. Горло сразу сжалось. Что он без этого несносного ребенка? Ничто. Пустое место. Всего лишь бывший убийца, одинокий и никому не нужный, неприятный, некрасивый зельевар. Это не он изменился за последние годы, это благодаря Гарри он начал жить иначе, чувствовать иначе. Если он потеряет мальчика, он потеряет себя, свой единственный шанс на нормальную жизнь, на будущее, на семью.

Но ведь так и будет. Через два года, когда Гарри перейдет из‑под его опеки под опеку школы. Его лучшим другом станет Люпин, его деканом – МакГонагалл, наставником – Дамблдор. Ему, Снейпу, просто не останется места в жизни ребенка. Гарри забудет его, даже если сейчас искренне любит.

«Неужели ты даже не попытаешься ничего сделать с этим? – сам себя спросил Северус. – Неужели даже не попытаешься бороться? Это твой ребенок. Ты воспитывал его пять лет. Ты имеешь на него столько же прав, сколько и остальные. То, что ты не с Гриффиндора, еще не значит, что тебя можно сбросить со счетов».

Сердце билось в груди так сильно, что, казалось, сейчас выскочит. Стараясь, чтобы голос не дрожал, Северус медленно спросил:

— Так… ты все еще хочешь, чтобы я был твоим отцом?

Гарри молчал. Он не хотел врать. Он боялся сказать правду. Но в конце концов его гриффиндорские гены взяли свое, и он храбро произнес:

— Ты мне и так отец. Что бы ты ни говорил. Даже если ты и не любишь меня.

— Я люблю тебя! – почти обиженно произнес Снейп и тут же смутился от собственного признания. – Просто я не люблю говорить об этом.

На какое‑то время в комнате снова стало тихо. Было слышно только два тяжелых дыхания. Гарри осторожно вытянул руку, обнимая Северуса поперек груди. Снейп тут же положил свою поверх руки мальчика, чтобы тот не смог ее убрать.

— Я просто подумал… что если я… усыновлю тебя?.. Официально. Как тебе эта идея?

Ответом ему был радостный визг, мокрый поцелуй в щеку и такие крепкие объятия, что он чуть не задохнулся.

— Я люблю тебя, папочка, — громко прошептал Гарри прямо в ухо Северусу.

— Я тебя тоже, Гарри. – Глаза почему‑то защипало. – Я тебя тоже…

***

— Северус, а ты уверен, что правильно поступаешь? – Директор посмотрел на него вопросительно.

Меньше всего Снейп ожидал такой реакции. Он подробно объяснил Дамблдору ситуацию с Поттером, с его истерикой и нежеланием бороться. Он был уверен, что директор сам потребует от него такого поведения, но тот, оказывается, не был уверен в правильности его решения!

— А что вы мне предлагаете, Альбус? – вопросом на вопрос ответил зельевар. А затем не смог отказать себе в удовольствии проверить искренность директора. – Нет, я, конечно, не настаиваю. Если вы считаете, что так нельзя, то я с удовольствием вышвырну мальчишку из своих комнат. Забирайте его себе. И сами успокаивайте. Я не собираюсь нести ответственность за депрессивного юнца, который в любой момент может кинуться вниз головой с Астрономической башни. Если вы готовы – не препятствую.

Северус остановился, чтобы перевести дух. Дамблдор смотрел на него укоризненно. Как и всегда, профессор почувствовал себя очень неуютно под этим взглядом. И тем не менее он был рад, что не дал Альбусу возможность и дальше разыгрывать праведный гнев.