Земные громы(Повесть)

Водитель, изредка оглядываясь, вел машину осторожно, недоумевая, почему так недоволен поездкой Грабин. Вроде бы все сложилось удачно. Пушка выдержала испытания, хотя с утра были хлопоты со станиной. К Василию Гавриловичу все относились с уважением, прислушивались к его советам. Он был окружен всеобщим вниманием. Все это должно было порадовать конструктора. А он весь день оставался рассеянным, хмурился и нервничал, а после окончания стрельб, сухо простившись с теми, кто оказался рядом, неожиданно заторопился домой.

— Не стоило нам заезжать на мельницу, — громко сказал вдруг водитель.

— Почему? — удивился Грабин.

— До этого вы были совсем другим. Не пойму, чего наговорили вам мужики…

Генерал улыбнулся. Слова водителя отвлекли его от невеселых дум, и он зорко глянул на бегущую навстречу дорогу.

Глава вторая ВОЗМУЖАНИЕ

Шаг, решивший судьбу

Пришли красные, и в городе стало сразу свободнее, даже воздух сделался чище.

В почтовой конторе состоялось первое партийное собрание большевиков. Грабин был удивлен, что в их коллективе довольно солидная организация. Невольно подумал: «Хороший Бардин конспиратор, если бы случился провал, всех не смогли бы взять».

По предложению Бардина на собрание был приглашен Грабин. Николай Яковлевич подробно рассказал о том, как Василий вел себя в подполье, как по заданию центра не раз задерживал отправление писем, а однажды даже всей дневной почты. Грабин чувствовал, что краска заливает лицо. Впервые в жизни его вот так открыто хвалили, в присутствии стольких взрослых людей.

С этого дня жизнь Василия пошла по-иному. Он уже не принадлежал самому себе, он был бойцом партии, подчинялся ее приказам, выполнял ее волю.

Сначала ему сказали: «Надо учиться торговать».

И он вместе с одним из товарищей пошел работать в создаваемую потребительскую кооперацию почтовых работников. Прошло еще некоторое время, и ему предложили поступить на объединенные курсы красных командиров. Бардин записался первым, Грабин был вторым. За ними потянулся и Гончаренко.

Твердо решили стать кавалеристами. Все-таки живут среди казачества, с детства коней знают.

Курсы размещались в здании, где раньше был институт благородных девиц.

Комиссар принимал по одному. Первым, как самый старший, пошел Бардин. Вышел сияющий: определен в кавалерию. Хлопнул Грабина по плечу:

— Желаю успеха.

Из приемной до кабинета комиссара — один шаг. Что такое шаг? Менее метра расстояние. Меньше секунды времени. А для Грабина это был шаг, решивший судьбу. Сидя в приемной, он думал о службе в кавалерии. Но вот комиссар спросил: «Кем хотите стать?»

— Артиллеристом, — твердо ответил Василий.

Что же произошло с ним за минуты ожидания в приемной?

…Василий Грабин, как и большинство крестьянских детей в те дореволюционные годы, редко видел отца веселым. Для радости у хозяина бедной многодетной семьи не было причин. Оттого и песни вспоминались грустные, и разговоры перемежались глубокими вздохами.

Но однажды… Однажды Василий не узнал отца. На щеках выступил румянец, глаза блестели молодым задором.

— Да вы знаете, что такое артиллерия? — спрашивал он окруживших его станичников. — Это же сила! Ну что ты сделаешь на своем коне с шашкой? Зарубишь одного, двоих, троих. Но для этого тебе надо вплотную сблизиться с противником, ты рискуешь сам. А я артиллерист. Моя пушка вот здесь, — отец положил крестом две спички. — А здесь войска противника, — он поодаль высыпал коробок спичек. — Я заряжаю пушку, ставлю нужный прицел, произвожу выстрел, снаряд ложится в самой гуще вражеской пехоты. — Схватив небольшой камень, отец с размаху бросил его прямо в кучку спичек, и они белыми брызгами разлетелись в разные стороны. — И все. Противник уничтожен. Артиллерия, братцы, не пехота и даже не конница.

Василий, тогда еще босоногий мальчишка, топтался рядом, боясь пропустить хоть одно слово отца. А тот, ободренный вниманием станичников, с увлечением рассказывал, как однажды их батарея сумела сорвать атаку немцев:

— Идут они сплошной лавиной. У нас волосы дыбом. Будто все поле поднялось и движется на нашу позицию. А командир знай себе подает команды: «Прицел… Трубка… Огонь…» И тут шарахнули наши пушки в самую гущу наступающих. И сразу же порвались их цепи. Мы дали еще залп. Потом третий. Врагов будто косой скосили. Куда ни глянешь, везде убитые лежат. К нам тогда полковник приехал, благодарил за службу. Вот она какая сила в артиллерии.

Дальше, правда, рассказ пошел менее интересный. Отец заговорил о том, что служить в артиллерии не так легко, как кажется на первый взгляд. И работать приходится не меньше, чем в поле при весенней вспашке. Пушки вязнут в грязи, кони рвут постромки, приходится людям впрягаться в сбрую и на себе тянуть тяжеленные орудия. Да и снаряды таскать — не детей нянчить. Они чугунные, в каждом побольше пуда.