Земной Круг. Море Осколков

— Теперь уже не долго, моя королева. У Верховного Короля слишком много людей и слишком мало кораблей. — Он кивнул в сторону мыса — на черный контур, у подножия которого блестела плещущаяся вода. — Они будут высаживаться один за другим перед этим выступом. Когда Горм решит, что время пришло, он дунет в рог и сокрушит тех, кто будет на земле. А мы уже будем грести, надеясь поймать нагруженные корабли в проливе. По крайней мере, таков план Утила.

— Или Отца Ярви, — пробормотала Скара, хмуро глядя на море. — На вид план довольно прост.

— К сожалению, как говорится, всегда проще сказать, чем сделать.

— У Отца Ярви есть новое оружие, — сказала Сестра Оуд. — Дар Императрицы Юга.

— У Отца Ярви всегда что-то есть… — Скара вздрогнула, коснулась рукой щеки, и ее пальцы окрасились красным.

Среди воинов ходил клирик с кровью жертвы Матери Войне. Он завывал надломленным голосом свои благословления, окунал красные пальцы в чашу и брызгал в сторону людей на удачу в оружии.

— Это хорошее знамение для битвы, — сказал Рэйт.

— Меня там не будет. — Скара смотрела на развалины Валсо, сердито сжав губы в тонкую линию. — Хотела бы я махать мечом.

— Я помашу вашим мечом. — И прежде чем он сам понял, что делает, Рэйт встал на колени на камни и протянул топор на обеих ладонях, как делал в песне Избранный Щит Хордру.

Скара посмотрела на него, подняв бровь.

— Это топор.

— Мечи для умных и красивых.

— Одно из двух уже неплохо. — Ее волосы были заплетены в толстую темную косу, которую она перебросила за плечо. А потом, как Ашенлир в песне, наклонилась, глядя ему в глаза, и поцеловала лезвие. Вряд ли Рэйт мог затрепетать сильнее, даже если б она поцеловала его в губы. Всё это глупости, но людям можно простить маленькие глупости, когда перед ними зияет Последняя Дверь.

— Если встретишь Смерть на воде, — сказала она, — постарайся держаться от нее подальше.

— Место воина подле Смерти, — сказал Рэйт, вставая. — Чтобы он мог познакомить с ней своих врагов.

Он пошел к Матери Морю, и садящееся солнце блестело на волнах. Он пошел к сотне кораблей, которые покачивались на волнах, и звери, вырезанные у них на носах, беззвучно рычали, шипели и скрежетали. Он шел в толпе толкавшихся братьев, и лишь их умение, храбрость и ярость стояли между ними и Последней Дверью. Волна мужчин хлынула, чтобы встретиться с волнами воды.

Заняв свое место на носу — всегда один из первых в битве — Рэйт почувствовал безрассудную смесь страха и возбуждения, и у него в горле стала зарождаться боевая радость.

— Хотел бы быть рядом с Ломателем Мечей? — спросил Дженнер.

— Нет, — сказал Рэйт, причем он так и думал. — Один мудрец сказал мне, что суть войны в том, чтобы делать лучшее из того, что есть. Нет воина ужаснее, чем Ломатель Мечей, когда он стоит на Отце Земле. — Он ухмыльнулся Дженнеру. — Но ты, старая сволочь, наверное, знаешь, как управляться с лодкой.

— Ну, нос от кормы отличу. — Дженнер хлопнул его по плечу. — Я рад, что ты в команде, парень.

— Постараюсь не разочаровать тебя, старик. — Рэйт собирался проворчать это презрительно, в духе мужских насмешек, которыми они обменивались с братом, но прозвучало искренне. Даже немного надломленно.

Дженнер улыбнулся, все его грубое лицо сморщилось.

— Не разочаруешь. Король говорит.

Утил взобрался на рулевой мостик своего корабля, поставив ногу на изогнутый борт, одной рукой баюкая меч, а другой сжимая суровую морду выкованной из железа носовой фигуры в виде рычащего волка. На нем не было ни кольчуги, ни щита, ни шлема. Только Королевский Обруч блестел в седых волосах. Он верил в свое искусство и в удачу в оружии, а его презрение к Смерти заставляло дрожать врагов и восхищаться последователей, и это было для вождя ценнее любого доспеха.

— Добрые друзья! — крикнул он скрипучим голосом, разом успокоив нервозное бормотание на кораблях. — Храбрые братья! Воины Гетланда и Тровенланда! Вы достаточно ждали. Сегодня мы отдадим Матери Войне то, что ей причитается. Сегодня будет красный день, кровавый день, день для ворон. Сегодня мы будем сражаться!

Рэйт издал горловой рык, как и все вокруг.

— Этот день министры впишут в свои мудрые книги, — крикнул Утил, — и скальды будут петь о нем у очагов. День, о котором вы будете рассказывать своим правнукам, преисполненные гордости от того, что были его частью. Мы — меч, который сотрет улыбку Светлого Иллинга, мы — рука, которая врежет по морде Праматери Вексен! Гром-гил-Горм и его ванстеры сокрушат людей Верховного Короля на твердом Отце Земле. А мы отправим их в холодные объятия Матери Моря.

Король выпрямился, седые волосы хлестали по покрытому шрамами лицу, по лихорадочно горящим глазам.

— Смерть ждет всех нас, братья. Станете ли вы красться мимо нее в Последнюю Дверь? Или встретите ее с высоко поднятыми головами и обнаженными мечами?

— С мечами! С мечами! — И всюду над водой мечи с готовностью покинули свои ножны.

Утил мрачно кивнул.

— Я не министр. У меня нет больше слов. — Он взял меч и вскинул его в небеса. — Мой меч будет говорить за меня! Сталь — это ответ!