Земной круг

Тогда Фридерик приказал Мунку пригласить Нишеца из Колы, потому что русский кормщик знал дорогу в Гренландию. Это происходило в 1576 году, когда Генрих Штаден собирался покинуть Колу .

Время не сохранило дальнейшие известия о русском искателе Гренландии.

Современником Павла Нишеца и, возможно, его знакомым был Федор Чудинов из Кандалакши, написавший историю Лапландии и Карелии и создавший впервые письмена для карелов. Жил тогда в Поморье и Трифон Печенгский, носивший вместо пояса железный обруч и бывший «грозным для врагов воином». Эти суровые люди держали в своих руках земли от Печенги до устья Северной Двины. С такими знатоками Севера и старался сблизиться Генрих Штаден.

В то время когда Павел Нишец собирался плыть в Гренландию от деревянных настилов Кольского пристанища, далеко на востоке первые землепроходцы, посланные Строгановыми, собирали сведения о Тахчее, Тоболе, Иртыше.

Григорий и Яков Строгановы были приняты Иваном Грозным. Царь пожаловал им грамоту, чтоб они «имели старание» в покорении Сибирского царства под власть Русской державы .

Успехи русских тревожили иноземцев и усиливали их стремление к наживе за чужой счет. На русский Север зарились короли, купцы, пираты, мореходы… Кого тут только не было, каких только патентов и привилегий не получали различные искатели приключений!

Свидетельства герцогини Пармской, открытые листы бургундского двора, патенты Филиппа Испанского, письма французского посла в Дании, указы датского короля, устав торгового дома «Симонсен и К ^о» в Антверпене — все эти пышные бумаги вручались иноземцам при отправлении их к берегам Северной Руси, освоенным трудами нашего народа.

По мере продвижения русских открывателей все далее и далее на восток вдоль Ледовитого океана к догадкам о возможности достижения Китая и Индии стали присоединяться и мысли о том, что Московия может где-то граничить с Америкой.

Такое предположение было высказано в 1575 году французским географом Андрэ Тевэ, не раз писавшим о России, в его книге «Всемирная Космография» .

В этом большом фолианте были помещены описания Печоры, Щугора, Каменного пояса, Оби, Тюмени. Тюмень, как свидетельствует Тевэ, к 1575 году уже зависела от власти Москвы и платила ей дань. Дорога от Тюмени до Китая занимала шестьдесят дней. Но вот какие слова обронил Тевэ насчет Нового Света: «Страны, расположенные ниже, ближе к Америке, гораздо холоднее; ими владеют и повелевают вышеупомянутые московиты…»

Вскоре об Америке заговорил и Генрих Штаден. Его мы оставили в Поморье. Наслышавшись в Коле рассказов о Гренландии, Печоре и Оби, Штаден покинул Русь и поспешил в Голландию. Там он выполнял самые темные поручения: собирал сведения о приезжих русских торговых людях, на которых, после их отъезда на родину, должны были напасть европейские пираты.

Потом этот соглядатай, отъевшийся на русских хлебах, поехал в Германию и Швецию, стараясь получить там проезжие грамоты в Московию.

Он предлагал свои услуги императору Рудольфу, гроссмейстеру Немецкого ордена и Стефану Баторию.

Наконец Штаден добрался до Люцельштейна, что в Вогезах, где жил пфальцграф Георг Ганс.

Этот князек встретил Штадена с распростертыми объятьями, так как испытывал болезненную ненависть к Московии и, не считаясь со своими возможностями, грозился уничтожить великое государство. Пфальцграф прочил себя в адмиралы пиратского флота, с помощью которого надеялся победить «московита». Георг Ганс повторял слова герцога Альбы о всемирной московской опасности.

В тот год, когда Генрих Штаден, находясь на полном содержании у вогезского правителя, сочинял донесения о Московии, при мадридском дворе шли хлопоты о посылке людей в Москву для изучения торговых путей на Восток.

Аниан вновь появился на карте Мартинеса.

Штаден уже располагал русскими данными о стране Мангазее, Новой Земле, Тунгусии, Китайском озере.

Что же он писал в замке Георга Ганса, подкрепляясь знаменитой вогезской вишневкой и форелями?

Штаден составил «Описание правления и страны Московитов», а также план захвата русского Севера, перечислял имена пиратов, его дружков в Антверпене, Гамбурге и Бергене, которые вели разведку на Руси. Они должны были поступить под начало сиятельного вогезского морского разбойника. Вогезский покровитель Штадена отправил письмо к гроссмейстеру Немецкого ордена. Это послание Георга Ганса хранилось в Государственном тайном архиве в Берлине.

Люцельштейнский пфальцграф сообщал, что на протяжении тысячи миль к востоку от Мезени по берегу моря живут «язычники и дикие народы».

«Из Оби-реки можно проплыть в Америку, причем два рейса из Колы или Оби в Америку равняются одному тому, который можно сделать туда из Испании», — писал Георг Ганс.