Земной круг

В щедром кормчем некоторые историки видят землепроходца Федора Товтыгина, считая, что он и передал английским мореходам древнее сочинение «О человецех незнаемых в восточной стране». В нем уже упоминались обитатели Мангазейской области.

Спутник Барроу шкипер Ричард Джонсон перевел на английский язык рассказ Федора, прибавив, что Товтыгин сам не раз посещал страну самоедов, живущих на морском побережье за Обью.

В донесение Ричарда Джонсона были включены данные одного пермского жителя, который ходил в Китай через Бухару, «а также другим путем ближе к морскому берегу». Этот другой путь начинался от Двинской земли, шел на Печору, с Печоры на Обь водою, а зимой — на оленях.

С Оби следовали на юго-восток до земли желтых и черных калмыков.

Куда вела эта дорога — в Монголию, теперешнюю Туву или современный нам Западный Китай? Бесспорно лишь одно: наши предки, достигнув Оби, сразу же начали устанавливать связи с Китаем через Сибирь и разведывать Северный морской путь для этой же цели.

Вести с Севера стекались в Москву. Знатный итальянец Рафаэль Барберики, занимавшийся коммерцией, находясь в Москве, своими глазами видел обитателей дальнего Севера. Они привезли обычную дань русскому государю. Любопытно, что как только разговор зашел про Обь, начались рассказы о дорогах к «Китайскому озеру» и славному городу Ханбалыку. Барберини записал «слышанное от других обо всем достопримечательном около Сибири и Китая».

«Сведения же эти собирал я от тех, которые там были», — свидетельствовал Рафаэль Барберини .

Явившись в снежную Московию с доверительными письмами английской королевы и Филиппа Испанского, Барберини настойчиво, насколько это позволяло ему положение незваного гостя, расспрашивал о северных странах и дорогах, ведущих на Северо-Восток.

В больной голове Филиппа Второго жила мечта о мировом господстве, которую он вынашивал вместе с кровавым герцогом Альба де Толедо. Уже тогда они напряженно следили за жизнью Московии: в руках ее были ключи от узорчатых ворот Китая и Индии.

Рафаэль Барберини не мог спокойно спать на московских пуховиках, пока не разузнал о Полярном Урале, который он по старинке отождествлял с Рифейскими горами. Он даже отыскал сына одного из участников похода Семена Курбского и Петра Ушатого и расспросил его о первых попытках взойти на рифейские вершины. Затем он слушал рассказы о югорских белых соколах, Золотой Бабе, охоте на соболей, загадочной реке Таханин, струящей свои воды в области за лукоморьем.

Как только Барберини вернулся в Италию, папский библиотекарь немедленно затребовал от путешественника его записки о Московии.

Не мудрено! Ведь всего года за два до этого на картах Азии впервые появились Молгомзея к востоку от Оби и пресловутый Аниан на крайнем северо-востоке Азии.

В одно время с Барберини в Москву заявился столь известный впоследствии Генрих Штаден, о котором речь впереди. По недосмотру он попал, как козел в огород, прямо в Посольский приказ, где собирал данные о путях на Северо-Восток.

В Западную Европу летели донесения других иноземных соглядатаев.

Они изумлялись размаху, с которым Иван Грозный укреплял одно из своих «окон» в страны Севера — красивую и многолюдную Вологду. В 1566 году на постройке вологодской крепости работало ежедневно десять тысяч человек. Стены крепости в окружности должны были иметь две тысячи четыреста саженей. Так было решено охранять пути к Двине, Печоре и Югре.

Вскоре через Вологду проследовали на Северо-Восток двадцать отважнейших русских людей «для проведывания земель соседских царств и язык». Им было приказано составить «доезд» своим будущим скитаниям в малоисследованных областях.

Затеи Генриха Штадена

В 1574 году Генрих Штаден появлялся в Вологде, Белоозере, Каргополе и Коле. До этого он то пристраивался в опричники к Ивану Грозному, то молол зерно в Рыбинске, а иногда не брезговал и грабежом на больших дорогах.

Штаден быстро сообразил, что в русском Поморье скрещиваются пути из «еуропских стран», ведущие в Индию, Китай, Шемаху, Персию, Бухару и Хиву.

Кола, Холмогоры, Каргополь, Вологда были важнейшими торговыми складами на узле этих дорог. Амбары Вологды ломились от соболей, которых привозили туда из-за Каменного пояса.

Года два бродил Генрих Штаден по Поморью. Он вошел в доверие к главному сборщику соболиной дани в Пустозерске — Петру Вислоухому.

О том, какие люди встречались в Поморье, дает представление такой случай. В Коле, где побывал Штаден, жил кормщик Павел, которого иноземцы на свой лад называли Нишецем. Павел Нишец не раз хаживал на своей лодье в Вардегус, его хорошо знали бюргеры Тронхейма. В Вардегусе, в свою очередь, жил начальник местной крепости Мунк, который однажды поклялся датскому королю Фридерику Второму отыскать вновь Гренландию, на долгие годы отрезанную от внешнего мира.

После клятвы Мунка прошло около пяти лет, а дело не двигалось: в Гренландию никто из скандинавов плыть не хотел.