Земля чужих созвездий

А вот на этом месте мысль Реджинальда бледнела, слабела, и он, разумеется, не знал, что будет тогда. Он просто берег эту мысль как фамильную драгоценность, часто вспоминал давний разговор с женой – о том, что приключения на Острове погибших кораблей были самым ярким событием в их жизни… и вот теперь в шкатулке семейной памяти появился еще один бриллиант, и не только с прошлым, но и с будущим, с надеждой вернуться и открыть для всех огромный незнакомый мир. Конечно, это вовсе не будет волшебная страна, где молочные реки текут вдоль кисельных берегов, конечно, здесь исследователей будут поджидать такие трудности, которых пока и вообразить невозможно, – но ведь это и есть путь человечества: идти вперед, открывать новые пространства, не бояться их неизмеримости! Бескрайний мир, живая Вселенная – это будущее человечества при всех трудностях, да и что там говорить, опасностях, подстерегающих тех, кому предстоит первыми ступить на неизведанные земли, кто и вправду ищет бурь, как тот самый парус… Да кто знает, сколько людей и в наши дни ходят вокруг да около этих открытий, помалкивая о них, отчасти потому, что представляют реакцию окружающих, а отчасти из каких-то корыстных соображений! Но рано или поздно это станет достоянием всех, и для наших дальних потомков этот мир станет столь же привычным, что для жителя Нью-Йорка, ну, скажем, Чикаго. Вопрос лишь в том, когда…

* * *

Все это бог весть по которому кругу успел вспомнить и осмыслить Реджинальд в течение нескольких минут. Вивиан, похоже, призадумалась о том же самом, глядя в окно. Супруг проследил за ее взглядом, увидел, что небо, с утра ослепительно-голубое, подернулось легчайшим облачным налетом.

Вивиан повернулась к мужу, улыбка мимолетно тронула ее губы, но в голосе радости не было:

– Странно, не правда ли?.. Вот мы завтракаем, разговариваем, смотрим в окно – все как всегда! А ведь сейчас, в буквальном смысле, вот в эти самые часы происходит перелом истории. И может быть, весь наш мир рухнет… да вот как Рим когда-то рухнул под натиском варваров. Разве это не может повториться? Уцелевшим людям надо будет восстанавливать разбитую цивилизацию, по сути, заново строить жизнь на обломках прежней…

Она вдруг очень явственно представила себе эту картину. Пустые города с замершими трамваями, машинами, с кварталами, зарастающими дикой зеленью, с тоскливым воем ветра в выбитых окнах… Действительно, в этом наполовину одичавшем мире кому будет дело до новой Вселенной, если старую-то не сберегли!.. Разве что несколько стариков, если доживут, будут помнить о том, что они открыли когда-то, но не смогли донести свое открытие, так и остались коротать свой век с никому не нужными воспоминаниями и неразгаданными тайнами.

– Слушай, – быстро сказала она мужу. – А вдруг Борисов прав?

Она имела в виду то, что, возможно, и вправду у каждого из нас есть персональный вход в живой космос: это неотъемлемое качество человека, запрограммированное от рождения. То есть родился человеком, значит, обладаешь такой способностью. Проблема в том, как ее реализовать!

Реджинальд пожал плечами.

– Думал об этом, – сказал он. – Знаешь, я с тех пор ни на день не забываю о том типе, за которым мы гнались…

– ОН?

– ОН. И не могу объяснить почему, но я уверен, что это совершенно реальный человек, нашедший способ подчинить себе переходы от Земли к Земле. Кто? Как?.. Не знаю. Ни на эти вопросы, ни на какие другие у меня ответа нет. Но это на самом деле подводит к гипотезе нашего друга Борисова! По крайней мере, заставляет отнестись к ней всерьез. По-деловому. Ну, а дальше…

И он вновь пожал плечами.

Вивиан молча покивала. Да! Что дальше – неведомо. История на самом деле в эти дни переломилась и… и…

– И нам пока остается только ждать, – закончил Реджинальд.

Теперь он посмотрел в окно так, словно небо могло подсказать ему будущее. Но оно стремительно затягивалось облаками, свет солнца сменился полутенью, с океана потянул холодный ветер – это было видно, а больше ничего.