Зелёные глаза

Странно. Почему-то цвет листка изменился. Пожелтела книга. В глазах у меня, что ли, пожелтело? Не понял. Сижу, думаю. Слева за спиной окно. Свет оттуда. Краем глаза смотрю, анализирую. Глаза-то у меня что надо. Медленно, но верно в голове проявляется мысль. Ай! Ай! Ай! Я возвращаюсь на грешную землю. Грешник – это я. В голове вырисовывается понятие текущего момента.

Все! До меня дошло, почему книга пожелтела. Это не от глаз и не от солнца. Даже боюсь повернуть голову. За окном, на завалинке, растянулось что-то огромное и рыжее. Что-то мне подсказывает, что это тигр. Медленно волосы дружно встают дыбом. Окно-то заделано полиэтиленовой пленкой. Это успокаивает меня, как покойника. Мне почему-то кажется, что это «она». Тигрица. Даже слышно, как она облизывается. Шарю по фанзе глазами. О… Этого не хватало: дверь открыта!

Со стороны я похож на мышку, которую всё равно съедят и она об этом знает. Жаль, Лёньки рядом нет. На кого бы он походил бы?

Ноги кажется отнялись совсем, потому что кровь остановилась. Спина к стене приклеилась. Просто замечательно. Руки отбивают последние конвульсии, а из двери по-прежнему виден прекрасный пейзаж с зелеными деревьями и синими сопочками. Посмотреть бы на себя в зеркало, хоть при жизни себя покойником почувствовать.

Всё-то лежит. Пора бы погулять пойти. Кончик хвоста мерно постукивает по стенке дома. Значит, нервничает, а это не к добру. Сразу вспоминаю детскую сказку-ужас про трех поросят и при этом чувствую себя Ниф-Нифом. Ужин сегодня кому-то обеспечен.

Когда тигр бьёт хвостом, можно сразу креститься, даже если ты неверующий. Дверь можно не закрывать. Этой рыжей бестии не обязательно входить в дверь. Её, как видно, делали с большим знанием дел: кусок фанеры, два брусочка, на которых пара навесов да шпингалет. Просто и надёжно, как говорится.

Задница уже прилипла к матрасу. Сейчас эта зверюга почует запах моего пота, и всё!

Без движения тяжело. В такой позе только Махмуд Эсамбаев может находиться. Как же он красиво исполнял танец «Восход солнца»! А потом рассказывал, как в Индии, после исполнения этого священного танца, когда на его теле не звякнул ни один колокольчик, его осыпали лепестками роз, и вела под руку при всём народе сама Индира Ганди.

Великая женщина! Великий танцор! А я, бедный и ничтожный студент, которого скоро должны съесть. Да ведь не вкусный я, и мяса совсем не ем. Разве что в концентратах, с жиденькой юшкой.

Жду, когда силы вытекут из меня и мой пуп расползётся от напряжения. Волосы по-прежнему стоят дыбом, а между ними гуляет ветер. Теперь я знаю, что такое животный страх. Во мне всё рушится. От перенапряжения с грохотом падаю на кровать, пусть жрет. Жаль, что я в обморок не могу падать.

За окном ни звука. То она хвостом колотила, то зевала, а теперь тишина.

Хорошие мысли приходят тогда, когда больше ни на что не способен. Однако, срочно «на двор» надо. Не умереть же от…

Не знаю, сколько пролежал, но спина превратилась в доску. Ещё проблема – подняться. Ни рук, ни ног не чую, только мысли бегают. Не убежали бы вовсе. Прислушиваюсь: вроде, ушла. Надолго ли? А то, может, караулит за дверью, знаю я этих хищников из породы кошачих. И зачем я ночью о кошечке мечтал? Заказывал? Получите!

Крадусь к двери, не помирать же от разрыва мочевого пузыря. Сразу вспоминаю игру в кошки-мышки. Мышка, разумеется, известна. Дверь наполовину открыта. Такое чувство, что внутри всё перемешалось в одно сплошное месиво, а по венам течёт не кровь – холодная вода. Вся сила, вся смелость как будто вытекли, а где-то внизу образовалась пробоина. Медленно двигаюсь по стенке к двери. Со стороны я, наверное, похож на тень. Себя не слышу. Только удары сердца. Смотрю на дверь, и лицо искажает безобразная гримаса.

На двери нет ручки! Временно заменяющий её гвоздь едва сидит, готовый вывалиться. С другой стороны кусочек веревочки. Остается только хорошо дёрнуть, дверь и отвалится. Проклинаю того пчеловода, сделавшего сие подобие. Медленно открываю дверь – никого. С облегчением вздыхаю. Дверь держу полуоткрытой. Шорох у ручья отвлекает меня, даже вздрагиваю, это ускоряет мою кровь. Наконец-то вдыхаю полной грудью, целых два раза. Вдруг меня опять прошибает потом. По спине пробежала целая дивизия мурашек. Медленно поворачиваю голову.

Она стоит в десяти метрах и смотрит мне в глаза.

Здравствуй, милая моя…