Зеленый Смарагд

27 июня 1542 года. Не посвятив меня, М. уговорил патера Доминикуса из третьего Ордена, человека весьма сомнительной репутации, провести обряд экзорцизма особого рода, чтобы излечить свою дочь Элизабетту от её мнимой одержимости. Когда я узнал об этом кощунственном замысле, было уже поздно. Хотя я получил доступ к капелле, где проводился этот позорный обряд, я не мог воспрепятствовать тому, чтобы девушка была напоена сомнительными субстанциями, от которых у неё изо рта пошла пена, глаза закатились, а сама она стала бормотать какую-то ерунду. Патер Доминикус в это время обрызгивал её святой водой. Вследствие этой обработки, которую я не боюсь назвать словом «пытка», Элизабетта той же ночью потеряла плод своего чрева. Перед своим отъездом её отец продемонстрировал не сожаление, а триумф по поводу изгнания демона. Признание Элизабетты, сделанное под воздействием субстанций и боли, он тщательно запротоколировал и подписал как доказательство своего безумия. Я с благодарностью отказался от копии – мой доклад Главе Конгрегации и без того натолкнётся на непонимание, в чём я полностью уверен. Я только хочу своим докладом поспособствовать тому, что М. попадёт в немилость у своих покровителей, но в этом отношении у меня мало надежды.

12

Когда мы вбежали в помещение хронографа, мистер Марли при виде нас нахмурился.

– Вы не завязали ей гла… – начал он, но Гидеон не дал ему договорить.

– Я сегодня буду элапсировать с Гвендолин в 1953 год, – пояснил он.

Мистер Марли упёр руки в бока.

– Вы не имеете права, – сказал он. – Весь запас времени вам нужен для операции Чёрный Турмалин тире Сапфир. И на тот случай, если вы забыли: эта операция состоится немедленно. – На столе перед мистером Марли стоял хронограф с искрящимися в искусственном свете драгоценными камнями.

– Изменение планов, – резко ответил Гидеон и сжал мою руку.

– Я об этом ничего не знаю! И я вам не верю. – Мистер Марли сердито вытянул губы. – Полученный мной приказ однозначно…

– Так позвоните наверх и спросите, – прервал его Гидеон, указывая на телефон на стене.

– Именно это я сейчас и сделаю! – Мистер Марли с покрасневшими ушами направился к телефону. Гидеон отпустил мою руку и склонился над хронографом, а я, как манекен, застыла у двери. Сейчас, когда уже не надо было никуда бежать, я вдруг оцепенела и стала неподвижной, как остановившиеся часы. Я даже не чувствовала, как бьётся моё сердце. Такое ощущение, что я медленно превращалась в камень. Собственно говоря, в моей голове должны были крутиться мысли, но они не крутились. Я ощущала лишь тупую боль.

– Гвенни, я всё для тебя настроил. Иди сюда. – Гидеон не стал дожидаться, когда я последую его приглашению, он проигнорировал и протест мистера Марли («Оставьте! Это моя работа!»). Он притянул меня к себе, взял мою вялую руку и аккуратно вложил один из пальцев в отверстие под рубином. – Я сейчас же перемещусь следом за тобой.

– Вам не разрешено самолично настраивать хронограф, – начал мистер Марли, снимая трубку телефона. Я ещё успела увидеть, как он набирает номер, затем водоворот рубиново-красного света унёс меня прочь.

Я приземлилась в кромешной тьме и стала наощупь пробираться вперёд, где, по моим представлениям, должен был находиться выключатель.

– Позволь мне, – услышала я голос Гидеона, бесшумно приземлившегося позади меня. Через две секунды лампочка под потолком загорелась.

– Ты, однако, быстро, – пробормотала я.

Гидеон повернулся ко мне.

– Ах, Гвенни, – мягко сказал он. – Мне так жаль! – Когда я не пошевелилась и не ответила, он двумя шагами подошёл ко мне и обнял меня. Он прижал мою голову к своему плечу, положил подбородок мне на волосы и прошептал: – Всё будет хорошо. Я обещаю тебе. Всё опять будет хорошо.