Zeitgeist

– Не увязну. Я зачарованно плыву по поверхности. Старые приемчики – мой хлеб. Мне поможет прошлое. – Визел осушил стакан. – Поможет забыть.

Обдумав стратегию папарацци, Старлиц изрек:

– Возможно. Перейди с джина на арак. Используй устаревшие вспышки. Пусть твои героини носят не только бюстгальтеры, но и корсеты. Это действительно может сработать.

Визел кивнул куда-то в глубину убогого зала, убранного красным бархатом. Проследив его взгляд, Старлиц заметил среди телохранителей Озбея Гонку Уц в шляпе размером с велосипедное колесо. Она внимательно изучала записи в своем блокноте.

– Какой у нее голос, какие движения, какое лицо... – заныл Визел, извиваясь, как голодающий при виде миски дымящейся еды. – Я это чувствую, Легги!

– А где девушки «Большой Семерки»?

– Только что сели в самолет. – Визел осклабился. – Следы губной помады – вот и все, что от них осталось. Исчезли в облаке мишуры, ха-ха-ха! Хочешь выпить?

– Они улетели!? – взвыла Зета.

– Почти, – печально молвил Старлиц. – Прости, милая. Мы их упустили. Они летят в Стамбул, на свой следующий концерт.

Визел перевел взгляд на Зету.

– Еще одна юная поклонница? Победительница конкурса? – Он мгновенно извлек из новенькой сумки на плече серебристый японский фотоаппарат. – Улыбочку! Я тебя сфотографирую, моя прелесть.

– Сделай так, чтобы они вернулись! – потребовала Зета, прыгая на месте от нетерпения. – Я хочу их увидеть!

– Не могу! – ответил Старлиц огорченно. – Когда двери в самолете закрывают и он начинает движение по летному полю, вступают в действие строгие правила безопасности.

Зета расплакалась, вцепившись в свою коробку со сладостями.

– Только не плакать, моя дорогая! – взмолился Визел, прицеливаясь. – Улыбочку! Я помещу твою фотографию в газетах.

Зета бросила на Визела ядовитый взгляд. Он спустил затвор, но вспышки не последовало. Он удивленно поднес фотоаппарат к глазам:

– О, черт!

– Знаешь что? – обратился Старлиц к Зете. Он нашел решение и повеселел. – Видишь вон того детину в феске, с огромными корзинами? Это Ахмед, наш главный по сувенирам. У него их целая куча. Скажи ему, что я велел показать тебе все, что него есть. Все самое лучшее.

Зета мигом смахнула слезы.

– Правда?

– Конечно. Для тебя все бесплатно. Только быстрее, а то он уйдет.

Зета припустила к Ахмеду. Старлиц сурово обернулся к Визелу.

– Почему ты продался Озбею, тупой идиот?

Визел вжался в сиденье табурета.

– Потому что это мой шанс! Я влюбился в Стамбул – ты же сам сказал, что я в него влюблюсь. Там тысячелетние кафе. Что им Y2K, что они Y2K? Я просто пересижу спокойно под каким-нибудь симпатичным навесом, булькая кальяном, пока не пронесет беду. Буду полировать свои линзы, собирать чеки и благодарить судьбу.

– А не нанял ли он тебя для чего-нибудь еще? Скажем, для выслеживания с помощью твоих сильных объективов левых и курдов?

– Если это выгодно, я готов! В работе на Озбея нет ничего дурного – он же из НАТО. Он борется с коммунистами, совсем как мы в свингующих шестидесятых на Карнаби-стрит. Подумаешь, немного пощелкать мисс Кристин Килер! [23]

– У нас с тобой был уговор, Визел.

Визел смущенно вертел в руках пустой стакан из-под джина. Несмотря на наглый вид, ему не были чужды угрызения совести.

– Ладно, не огорчайся. Даже если ты лишишься своей дурацкой группы, это не повод унывать. Ты обязательно придумаешь новую аферу. Ты же Легги!

– Ты был мне нужен. Я за тебя заплатил.

Визел засопел.

– Что ж, твои денежки пришлись кстати. Договор есть договор, слово надо держать и все такое прочее... Не дрейфь, Легс, я тебя не подведу. Я сведу тебя с очень полезным человечком. Его зовут Тим. «Трансатлантический Тим» из «Эшелона» [24]. Ручка есть?

Старлиц сунул ему хромированную ручку. Визел достал из бумажника жеваную карточку лондонской фотомастерской и что-то нацарапал на обратной стороне.

– Держи! Это номер его пейджера. Доступен круглосуточно. Теперь Тим твой с потрохами. У него самое современное оборудование. К тому же он – компьютерный гений. Тим все видит, все знает, все делает без звука.

– Это человек правильного масштаба?

– Еще бы! Сам глубоко в шахте, глаза на околоземной орбите.

– Что ж... – Старлиц спрятал карточку с координатами в карман. – Может, и пригодится.

– Ты не обижаешься? Пожмем друг другу руки!

– Еще чего! – И Старлиц заторопился к Озбею, которого только что заметил.

Озбей появился из-за таможенного поста. Даже Старлиц, привыкший платить за услуги чиновников, еще не сталкивался с такой услужливостью, которую проявляли таможенники в аэропорту турецкого Кипра. Они ретиво ставили желтым мелом разрешительные знаки на нетронутом объемистом багаже «Большой Семерки», словно радуясь предоставленной возможности.

Пожав всем им руки и покончив с щекотанием усами щек вместо поцелуев, Озбей двинулся навстречу Старлицу.

– Легги, мы тебя заждались.

– Как дела, Мехметкик? Все под контролем?

– Как будто да.

– Рюмочку, босс? – услужливо пискнул Визел и удостоился задумчивого взгляда Озбея. Положив на стойку купюру в пять миллионов лир, он почтительно дотронулся до полей шляпы, обвешался своими сумками и исчез.