Здравствуйте Аисты

Вот так я с детства привык считать, что пуговичка — это пустяк. Но однажды случилось со мной такое, что вспомнил я и маму, и бабушку. Вот послушайте.

Я уже рассказывал, как первый раз с парашютом прыгал. Но лётчики и планеристы с парашютом прыгают каждый год, тренируются, чтобы в случае необходимости уверенно спуститься на парашюте.

Как-то весной подошла и моя очередь прыгать. И всё с того же знаменитого У-2, который позже был переименован в ПО-2 в честь его создателя, знаменитого авиаконструктора Николая Николаевича Поликарпова.

Но мы в аэроклубе этот самолёт по старой памяти больше «кукурузником» называли. Учебный, маленький, тихоходный, всего на два человека, в войну он неожиданно стал грозным воином. Переделали его из учебного в военный. Пулемёт в задней кабине поставили, а под нижним крылом — бомбодержатели. Прилетит он ночью к немцам, мотор выключит и тихонько сбрасывает на них бомбы с малой высоты. Фашисты ничего понять не могут: в небе тихо — а вокруг фугаски рвутся, точно в цель попадают. Ненавидели они У-2 до смерти и всем своим лётчикам приказывали уничтожать их, где только увидят. Фашистские асы вылетают рано утром, ищут-ищут ненавистные «рус-фанёр», как они их прозвали, а найти не могут.

А наши лётчики после ночных полётов попрячут свои У-2 за деревьями или в кукурузе — и им хоть бы что. За это и окрестили их наши бойцы «кукурузниками».

Так вот, подошел я к «кукурузнику» в полном парашютном снаряжении, залез в переднюю кабину, дал лётчик газ, разбежались мы по земле и в воздух взмыли. Поднялись на высоту 800 метров, лётчик убрал газ и командует: «Вылезай!»

Дело уже знакомое! Быстро вылез, стал на крыло и, чтобы меня не сдуло, рукою за борт задней кабины держусь.

А лётчик посмотрел на меня и как бы между прочим спрашивает:

— А почему на рукаве комбинезона пуговицы нету?

— Не заметил, как оторвалась, — отвечаю. — Да это пустяк!

— Ну ладно, — покачал он недовольно головой и крикнул: — Пошёл!

— Есть пошёл! — ответил я и прыгнул с крыла.

Дальше всё как обычно. Рванул за кольцо, парашют раскрылся, падение прекратилось, начался плавный спуск. Снижаюсь, песню пою. Только вижу— ветер усилился, и меня, как на парусе, к самому краю аэродрома несёт. Развернулся я по ветру, пятки вместе составил, приземлился и на бок упал, чтобы удар смягчить. Всё в порядке. Вот только ветер купол подхватил, раздул и по земле меня тащит. Я за стропы снизу хватаюсь, на себя тяну, чтобы парашют «погасить», то есть к земле прижать. А он не поддаётся. Пока справился, метров сто на животе по земле «пропахал».

Наконец купол распластался на траве. Я на ноги вскочил и ну быстрее собирать его, да в сумку, а то ветер, чего доброго, ещё раз покажет свою прыть. Укладываю купол и только тут замечаю, что левая рука по самый локоть исцарапана. Что такое?

A-а, догадался. Пока меня по земле тащило, рукав комбинезона засучился — пуговичка-то оторвалась! — и я даже не заметил, когда ободрал руку. Пустяк, думаю, пройдёт!

Только не прошло. На следующий день рука распухла, ранки загноились, и я целый месяц не летал, пока не выздоровел.

Ох и обидно было! В Киеве как раз воздушный парад в честь Дня воздушного флота проводился. Все мои друзья летали, своё мастерство демонстрировали. А я сижу на земле с забинтованной рукой, смотрю, как они чудеса высшего пилотажа показывают, завидую и на себя злюсь.

И всё это из-за какой-то маленькой пуговички.

Вот вам и «пустяк»!

«НЕЧИСТАЯ СИЛА»

ыл у нас в аэроклубе молодой инструктор, которого все курсанты солидно величали Михаилом Иосифовичем, хотя выглядел он не намного старше своих подопечных.

Однажды Михаил Иосифович подбежал к руководителю полётов и просит:

— Разрешите мне один полёт самому, без курсантов, сделать. Хочу после отцепки от буксировщика три километра высоты набрать — все условия для этого есть, потоки чуть ли не от самой земли вверх тянут. . . Ну разрешите! . . Чувствую, что смогу выполнить норматив мастера спорта по выигрышу высоты! ..

В те годы в спортивных нормативах для планеристов было

такое упражнение — выигрыш высоты, которое никому покоя не давало, потому что выполнение его не столько от планериста, сколько от погоды зависело. Нужно было на планёре, без помощи самолёта, набрать высоту не менее трёх километров. А как её наберёшь, когда потоки у нас почти не достигают такой высоты? Вот и приходилось ждать, когда же наконец, хоть раз в пять лет, выдастся погода с такими фантастически высокими потоками.

Руководитель полётов, выслушав Мишу, огорчённо посмотрел на плановую таблицу полётов, где каждая минута на учёте и такие упражнения просто не предусмотрены.

А Миша не унимается:

— Ну разрешите.. . Ведь я давно мечтаю о «мастере спорта»...

— Ладно, лети! — сдался командир звена. — Только не долго крутись в небе, тебя курсанты ждут.

Миша, не мешкая, быстро собрался в полёт, взлетел на буксире за самолётом, на малой высоте отцепился над аэродромом и на глазах у всех стал легко набирать высоту.

— В восходящий поток попал! — комментируют курсанты.

Минут через десять планёр превратился в едва заметную точку.