Здравствуй, мишка!

Дверь палатки я расстегнул не сразу, а когда расстегнул и выглянул из своего непрочного жилища наружу, то прямо перед собой увидел большую, тяжелую морду быка, его раздутые ноздри с увесистым стальным кольцом и низко опущенные, короткие, сильные рога. И перед этим страшилищем, упрямо надвигавшимся на меня, не желая отступать ни на шаг, отчаянный в своей щенячьей злости, голосил не то со страха, не то от великого мужества мой Верный.

Не знаю, чем бы закончилась эта встреча, что осталось бы от моей палатки, если бы быку удалось преодолеть эти последние три — пять метров...

Говорят, что самые необходимые решения приходят вовремя. Я, к сожалению, так, наверное, и не догадался бы, как поступить, как остановить быка и спасти свое имущество. Бык был совсем рядом. И когда мне оставалось лишь прыгнуть в сторону, чтобы не попасть на рога к свирепому зверю, из палатки к быку метнулся мой гость — лесник.

Все произошло мгновенно. И я долго еще не мог понять, почему бык вдруг остановился: то ли он остановился победителем, опрокинув кинувшегося к нему человека, то ли его остановило недоумение: «Как так? Кто это посмел помешать мне?» На самом же деле все было совсем по-другому... Проснувшись от визга щенка, мой гость сразу понял, в чем дело, успел оценить обстановку и, кинувшись к быку, обеими руками ухватил свирепого зверя за кольцо.

Сколько раз позже, желая усмирить злых быков, вспоминал я об этом кольце. Порой легкого удара прутом или тонкой палочкой по кольцу, что вставлено в ноздри быку, вполне хватало, чтобы животное разом присмирело. Сопротивляться, вырываться, будучи привязанным за кольцо, ни один бык не мог — любое сопротивление вызывало резкую боль, — для этого и вставляли свирепым быкам кольцо в ноздри.

Все это мой гость знал раньше меня и теперь, поймав быка за кольцо и повиснув на этом кольце всем телом так, что голова быка оказалась прижатой к земле, он просил меня позвать пастухов.

Пастухи явились почти тут же. Подскакали они на лошадях. Каждый из них держал в руках по здоровенному колу, и пришлось быку, увертываясь от тяжелых ударов, поспешно отступать в кусты.

Итак, первое утро на 75-м километре пути началось у меня с происшествия, а раз уж утро оказалось беспокойным, то верил я всегда, что и весь день будет такой же интересный, насыщенный событиями. Не обмануло меня мое предчувствие и на этот раз. Не успел я позавтракать, как к моей палатке прибежала девчушка и, не переводя дыхания, торопясь и сбиваясь, стала рассказывать мне, охотнику, да еще московскому, стало быть, человеку смелому и готовому заступиться за всех, о почтальоне и медведе...

— Почтальонка сумку на дороге бросила и прибегла в деревню пустой. Напугалась — страсть просто...

— А где это было?

— Да вот тут, недалеко. Совсем сразу за деревней.

И пришлось мне, призвав на помощь своего отважного, верного друга, что пока еле-еле поспевал за мной, путаясь в высокой луговой траве, идти на розыски почтовой сумки.

Сумку на дороге я не нашел — ее подобрала сама «почтальонка», опомнившись и отойдя от страха. Но там, где произошла неожиданная встреча человека с медведем, на влажном песке дороги отыскал я свежие следы не очень большого животного. Как настоящий следователь, осмотрел я место происшествия и точно установил, как было дело...

Медведь пугать девушку-почтальона вовсе не собирался. Он просто вышел на дорогу, чтобы пересечь ее и пойти куда-то дальше по своим медвежьим делам. Но рядом с дорогой, как на грех, попался ему муравейник. А как пройти мимо муравейника медведю — никак нельзя, и зверь со всем своим старанием принялся ворошить муравьиную кучу. Медведь, вороша муравейник, конечно, увлекся и не заметил, что совсем близко к нему подошел человек.

Девушка-почтальон тоже не думала о встрече со зверем: медведей здесь мало, давно о них ничего не слышно. Но впереди на дороге вдруг оказался косматый зверь. В руках у девушки был цветок, ромашка-поповник, которую сорвала она просто так, походя. Девушка вскинула голову от цветка, который до этого вертела в руке, и сразу увидела медведя. Сумка с почтой сползла с правого плеча. Девушка, наверное, вскрикнула и бросилась бежать.

Медведь ее не преследовал, он круто повернулся на задних лапах и, испугавшись, пожалуй, не меньше, кинулся в кусты, в сторону от дороги. Так и окончилась эта случайная встреча, о подробностях которой рассказали мне оброненный цветок, след от упавшей сумки, следы девушки-почтальона и следы небольшого медведя.

На влажном песке дороги очень хорошо отпечатались следы медвежьих лап, немного похожие на след босого человека. И только канавки от длинных медвежьих когтей не давали ошибиться любому, даже малоопытному следопыту, что нет, не человек, а все-таки зверь, бурый медведь посетил эту лесную дорогу незадолго до тебя.

120-й километр пути

Ночь. Заваленная камнями река. Речку называют Шильдой. «Шильда, Шильда...» — поет на камнях ночная вода. «Шильда, Шильда...» — тревожно отзываются кулики, разбуженные мной. Шильда приходит из настоящего леса...