Завтра в тот же час

Как правило, в больничные палаты частенько заглядывали люди – это была одна из тех вещей, которые делали пребывание там выносимым. Нескончаемое шествие врачей, медсестер, профильных специалистов и санитаров, приносящих чистые простыни. И тут в дело всегда вступает принятая вежливость, завязывается какой-то отвлеченный разговор. Всегда есть чье имя запомнить, всегда есть с кем поздороваться. Вот и сейчас в палате у окна оказалась женщина. Элис подумалось, как это здорово, что женщина смогла улучить момент, чтобы взглянуть на Гудзон перед тем как продолжить менять капельницы, или разносить обеды, или проверять жизненные показатели, или выбрасывать мусор, или чем она здесь занималась. Стоило Элис шагнуть к кровати отца, как женщина повернулась и одарила ее улыбкой.

– Элис, – сказала она и, протянув руки ей навстречу, поманила ее ладонями, точно маленькими бледными клешнями. Элис покорно протянула свои и позволила женщине взять ее за руки, но та на этом не остановилась: она подтянула Элис к себе, пока их тела не прижались друг к дружке в крепких объятиях. Она была приземистой и очаровательно сбитой, точно снеговичок с копной седеющих кудрей.

– Здрасьте, – сказала Элис. – А вы врач?

Эта женщина выглядела как любой нормальный врач с Верхнего Ист-Сайда, которого доводилось встречать Элис, или как школьная директриса – и та и другая профессия требовала от человека одновременно душевности и твердой руки. В ее лице было что-то знакомое, но Элис не понимала, в каких декорациях могла видеть ее прежде. Может, в отделе сыров в магазине деликатесов на Восьмидесятой? Или в очереди за попкорном в подземном кинотеатре «Линкольн Плаза»? Она выглядела как чья-то мать. Элис тут же одолел мимолетный страх, что эта женщина – ее мать, но это было просто невозможно.

Женщина рассмеялась.

– Ха-ха, да, я тот еще врач. Хотя крови я не боюсь, сама знаешь. – Она освободила Элис и уселась на единственный в палате стул.

– Как он сегодня? – спросила Элис.

– Нормально, – ответила женщина и, запустив руку в большую сумку, стоявшую у ее ног, достала оттуда вязание. – В целом, так же, как и вчера.

Элис повернулась обратно к отцу. В флуорисцентном свете ламп тот выглядел бледно и желтушно, а щетина на щеках уже начинала походить на настоящую бороду. Элис дотронулась до его руки.

– Привет, пап, – тихо сказала она.

– Как отметила день рождения? Дети для тебя что-нибудь смастерили? – спросила женщина.

– Да нормально, – ответила Элис. Она почувствовала укол в спину и, обернувшись, увидела, что женщина протягивает ей конверт.

– Твой отец написал тебе что-то. Думаю, это открытка. – На чистом белом конверте ужасно кривым почерком Леонарда было написано имя Элис. Она осторожно взяла его обеими руками.

– Когда он это написал?

– Не знаю. Он дал мне его где-то с месяц назад. Чтобы я передала тебе. Сегодня. – Женщина зажмурилась. – Ах, Элис. – Ее руки снова обхватили Элис за талию. – Он очень хотел быть с тобой в твой день рождения.

– И он со мной, – ответила Элис и высвободилась, несмотря на сопротивление.

– Дам вам побыть вдвоем. Принести тебе что-нибудь из кофейни? Отсыревший зеленый сэндвич? – У нее были добрые глаза. Элис покачала головой. Женщина достала из сумки кошелек, вынула оттуда двадцатку и убрала кошелек обратно. – Я быстро.

Как только она вышла, Элис тут же достала из конверта открытку от отца. Его почерк скорее напоминал иероглифы, но она смогла разобрать, что там было написано: «Добро пожаловать назад, Эл. Ты ко всему привыкнешь. Еще раз с днем рождения. Люблю. Папа». Это было не то, что она хотела там прочесть. Она рассчитывала на «Сюрприз! Я просто лежу и разыгрываю тебя!» Или «Под кроватью спрятан ключ. Найди его и сможешь меня завести, как игрушку». Элис сунула открытку обратно в конверт и затолкала его в задний карман.

– Ну давай, пап, мог бы и помочь немного, – пробормотала она отцу.

Элис запустила руку в сумку любительницы объятий и достала ее кошелек. Имя на водительском удостоверении – Дебора Финк, фотография десятилетней давности, и, судя по ней, тогда Дебора была стройнее, а ее еще темные кудри доходили ей до плеч. Адрес – Западная Восемьдесят девятая улица, всего на пару кварталов южнее Помандера. Вполне возможно, Элис тысячу раз проходила мимо нее на улице или даже сидела рядом с ней в сто четвертом автобусе, идущем по Бродвею.

* * *

Постучавшись, в палату заглянула врач. Элис застыла на месте, как пойманный с поличным магазинный вор. Врачом оказалась высокая темнокожая женщина со стетоскопом, к которому была прицеплена маленькая игрушечная коала, отчего ее легко можно было спутать с педиатром. Людям куда больше нравились бы врачи, будь они все похожи на педиатров. Элис представила коробку с наклейками и маленькими игрушками – призами за стойко перенесенные сложные или неприятные процедуры.