Завтра ты умрешь

И одарив оцепеневших собеседников фальшиво-лучезарной улыбкой, она спокойно развернулась и пошла к выходу, ловко лавируя между столиками, – высокая, изящная, притягательно-женственная, совершенно земная – и, по собственному утверждению, мертвая. Ярослав провожал ее взглядом до самой двери, у Ники не хватило сил даже на это – она закрыла лицо сложенными ладонями и кусала губы, стараясь унять нервную дрожь. Никогда в жизни она не ощущала свое тело таким чужим, непослушным и неудобным. Ее сильно знобило, она не чувствовала ног, и вверх по позвоночнику, к затылку, карабкалась нарастающая, ноющая боль, обещавшая превратиться в ближайшем будущем в затяжную мигрень.

– Желаете еще чего-нибудь? – раздался у нее над головой голос официантки, и Ника вздрогнула, сжавшись, словно от удара.

– Еще водки! – потребовал Ярослав. – Ника? Даме тоже водки!

Она не возражала. В этот миг ее покинуло чувство реальности, она ощущала себя уносимой бешеным мутным потоком, в котором мелькали только разрозненные фрагменты воспоминаний. Угрюмый красный особняк среди соснового леса, полупустые, тщательно убранные, но все равно словно заброшенные комнаты, любезная улыбка Ксении, голубоватый дымок ее легких сигарет, спокойный взгляд синих глаз, в котором не было и тени безумия… Заплаканное лицо Натальи, ее сбивчивый рассказ о смерти хозяйки, ставшей за пять лет ее подругой, страшное видение – светловолосая женщина, внезапно уснувшая за рулем угнанной машины, возможно, в тот самый миг, когда ей показалось, что она наконец свободна… И та же самая женщина, только что покинувшая кафе, державшаяся то со страхом, то с вызовом и издевкой, женщина, чья рука была такой живой и теплой, и все-таки была рукой призрака…

Перед ней поставили стопку водки. Ярослав потрепал подругу по плечу:

– Выпей и прекрати общаться с потусторонним миром! Его нет.

– Ты только что видел доказательство, что он есть. – Она с трудом взяла стопку и заставила себя сделать глоток. Водка показалась отвратительной – Ника пробовала ее второй раз в жизни, – однако спустя несколько мгновений она начала ощущать свои ноги – кровь слегка согрелась и быстрее побежала по венам. Ярослав заставил ее опустошить стопку до дна и промокнул ей губы салфеткой, как беспомощному ребенку:

– Так-то лучше, теперь ты уже не похожа на невесту Дракулы. А насчет потустороннего мира могу сказать одно – потусторонней и запредельной бывает только человеческая глупость. Перед нами только что была живая женщина, из плоти и крови, причем эта плоть и кровь замешаны на изрядной порции наглости, трусости и самомнения. До сих пор слышу, как эффектно она произносит: «Если откроют гроб, там буду лежать я!» Ни дать ни взять, актриса на пробах фильма ужасов!

– Ксения тебе не понравилась? – не удержалась от улыбки Ника. – Да, сегодня она и мне показалась странной… Так измениться за какие-то десять дней!

– Не забывай, она же умерла! – очень серьезно напомнил Ярослав.

Теперь Ника смеялась в голос. Она облокотилась на стол и, раскачиваясь взад-вперед, пыталась подавить рвавшийся из горла хохот. Ее лицо раскраснелось, водка ударила в голову. Мелькнула мысль о муже – непьющий Олег сразу все учует и поймет, будет еще один скандал… «Ах да, мне же предстоит очень серьезный разговор! Животрепещущая тема – храпит ли Ярослав во сне?» Она перестала смеяться – мысли о доме не располагали к веселью.

– Ты всерьез говорил про эксгумацию? – Нике на глаза попалась пепельница с окурками. Она указала на них: – Призраки не курят. Перед нами действительно сидела Ксения Банницкая. Это какая-то дьявольская афера, и знаешь, мне совсем не хочется в нее впутываться. Конечно, Банницкий в курсе – он-то видел тело, которое ему выдали для похорон. Что бы ему ни показали, он промолчал, а значит, все знал. Связываться с ним? Я сто раз подумаю! Судя по всему, он многое поставил на кон – пойти на такой риск!

– А ты, я вижу, напугалась. – Ярослав погрозил ей пальцем. – Запомни – если тебе начинают угрожать, значит, тебя боятся! Сама подумай – сегодня у нас появился колоссальный козырь против семейки Банницких, только вот беда – пока неясно, что с ним делать.

– А что ты вообще имеешь против них? – не сдавалась Ника. – Откуда ты знаешь, какие у них обстоятельства? Пусть им нужны не деньги, не страховка, что-то другое, – как ты можешь решать, мошенники они или жертвы обстоятельств? Начнешь копаться, предашь дело огласке – хорошо, получится шикарный материал… Но ты можешь поломать жизнь целой семье, которая ничего тебе не сделала!

– Родная, я знаю одно – если журналист натыкается на такую золотую жилу, он ее не бросает, даже если это грозит его жизни!

– И плевать на людей?

– Напротив. – Он сделал из салфетки конвертик и аккуратно вытряхнул туда три тонких окурка из пепельницы. – Как раз из большой любви к людям все это и делается. Но знаешь, как заведено у энтомологов: не поймаешь бабочку – не изучишь вид.

– Ксения не бабочка, и на булавку ты ее не посадишь! – Ника с удивлением следила за его действиями. – Зачем тебе окурки?