Читаем Завоевание Константинополя полностью

Только при поддержке Бога, по Виллардуэну, крестоносцам удавалось совершить то, что им самим казалось невозможным. Увидев перед собой «высокие стены и высокие башни» далматинского Задара, «пилигримы», как рассказывает хронист, делились друг с другом своими сомнениями насчет того, сумеют ли они овладеть столь могучей крепостью: «Каким образом можно взять силой такой город, если этого не содеет сам Бог?» (§ 77). И уже post factum, когда Задар перешел в их руки, хронист, поведав об этом, вкладывает в уста ложа Энрико Дандоло, по-видимому, собственное, достаточно стереотипное в хронографии суждение о причинах достигнутого успеха: «Мы завоевали этот город милостью Божьей и вашей»,— говорит дож «графам и баронам» (§ 86), не умаляя такой формулой и заслуг их самих, но ставя все же на первое место «милость» небес. Помощь свыше, с точки зрения хрониста, — необходимое условие всякой удачи. Завязывая дипломатические переговоры с дожем и предводителями крестоносцев, формулируя обязательства царевича Алексея, которые он готов принять на себя, его послы и послы германского короля Филиппа Гогенштауфена, приехавшие в Задар, сразу же ставят выполнение этих обязательств в зависимость от того, удастся ли возвратить царевичу его законное наследие (т е. византийский престол), а уж это дело возможно только в случае, если так «будет угодно Богу» (§ 93).

Перед походом на Константинополь лагерь крестоносцев раздирают горячие споры: следует ли идти на это дело? Большинство настроены отрицательно в отношении плана главарей. «Так вот, сеньоры, знайте, что если бы Бог не возлюбил это войско, оно не могло бы оставаться в целости, когда столько людей стремились причинить ему зло» (§ 104), т. е. якобы желали даже ценой раскола сил «пилигримов» заставить предводителей отказаться от их антиконстантинопольского проекта. Если крестоносцы обратили греков в бегство, то сделали они это лишь «с помощью нашего Господа Бога» (§ 140). Узнав, что Исаак II восстановлен на императорском троне, паломники «с великим благочестием воздавали хвалы нашему Господу за то, что он в столь короткое время оказал им поддержку» (§ 183). Они славословят Всевышнему (а с ними и хронист, не упускающий случая сообщить об этом) и после того, как вводят царевича Алексея в город, сумев заручиться у Исаака II подтверждением принятых его сыном обязательств: «Велико было ликование... в лагере пилигримов по причине успеха и победы, которую даровал им Господь» (§ 190). Уведомляя свою аудиторию о принятом (тоже в результате пылких споров) решении паломников задержаться в Константинополе на год, чтобы дать возможность Алексею IV укрепиться у власти и таким образом выполнить свои денежные обязательства, Жоффруа де Виллардуэн подчеркивает, что дискуссии окончились именно так, а не иначе, только «с помощью Бога» (199). 1 января 1204 г. греки попытались брандерами сжечь венецианский флот, однако их попытка была отбита «с помощью Божьей», благодаря которой «наши не понесли никаких потерь» (§ 290). Вообще, полагает хронист, «никакой человек не может повредить тому, кому Бог захочет помочь» (§ 183).

Бог взвешивает и словно берет в расчет и заслуги, и дурные деяния своих «верных» (§ 60), он воздает честь тем, кто готов отдать за него жизнь (§ 29, 251), дарует победу сражающимся за него (§ 191, 198, 242, 253), препятствует торжеству злых умыслов (§ 220); Господь, по Виллардуэну, не забывает своих, когда они оказываются в трудном положении, он ободряет страждущих (§ 84, 181, 190): «Но Бог, который подает надежды страждущим, не пожелал, чтобы они так страдали» (§ 61).

Естественно, что в изображении хрониста те, кто берет крест, питают любовь к Богу (из «любви к Богу», т. е. безвозмездно, венецианцы снаряжают 50 галер сверх построенных для крестоносцев в соответствии с условиями договора 1201 г. — § 23), они взывают к Богу, находясь в опасности (ведь если он «не проникнется жалостью [к нашим людям], мы погибли» — § 364), умоляют его именем о тех или иных нужных уступках («бога ради» — § 97, 115), вверяют ему участь близких (германский король препоручает «деснице Божьей» царевича Алексея, своего шурина — § 92), возносят хвалы благодеяниям Бога (§ 162, 183, 251).

Перейти на страницу:

Все книги серии Памятники исторической мысли

Завоевание Константинополя
Завоевание Константинополя

Созданный около 1210 г. труд Жоффруа де Виллардуэна «Завоевание Константинополя» наряду с одноименным произведением пикардийского рыцаря Робера де Клари — первоклассный источник фактических сведений о скандально знаменитом в средневековой истории Четвертом крестовом походе 1198—1204 гг. Как известно, поход этот закончился разбойничьим захватом рыцарями-крестоносцами столицы христианской Византии в 1203—1204 гг.Пожалуй, никто из хронистов-современников, которые так или иначе писали о событиях, приведших к гибели Греческого царства, не сохранил столь обильного и полноценного с точки зрения его детализированности и обстоятельности фактического материала относительно реально происходивших перипетий грандиозной по тем временам «международной» рыцарской авантюры и ее ближайших последствий для стран Балканского полуострова, как Жоффруа де Виллардуэн.

Жоффруа де Виллардуэн

История
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
1917 год. Распад
1917 год. Распад

Фундаментальный труд российского историка О. Р. Айрапетова об участии Российской империи в Первой мировой войне является попыткой объединить анализ внешней, военной, внутренней и экономической политики Российской империи в 1914–1917 годов (до Февральской революции 1917 г.) с учетом предвоенного периода, особенности которого предопределили развитие и формы внешне– и внутриполитических конфликтов в погибшей в 1917 году стране.В четвертом, заключительном томе "1917. Распад" повествуется о взаимосвязи военных и революционных событий в России начала XX века, анализируются результаты свержения монархии и прихода к власти большевиков, повлиявшие на исход и последствия войны.

Олег Рудольфович Айрапетов

Военная документалистика и аналитика / История / Военная документалистика / Образование и наука / Документальное