Читаем Завоевание Константинополя полностью

Вполне вероятно, что Виллардуэну и в самом деле чудилось, что ни сам он, ни другие «высокие бароны», державшие в руках руководство походом, не совершили никаких особенно опрометчивых акций, отклонив его от первоначальной цели: недаром, считал хронист, Бог поддерживал крестоносное воинство во все критические моменты, по крайней мере до 12 апреля 1204 г. Тем не менее крестоносцев постигла явная неудача, хотя они и выступали, с феодальной точки зрения, за «справедливое» дело: наиболее авторитетные вожди, которые должны были реализовать «великий» проект, погибли; страшные враги угрожали самому Константинополю, пришлось довольствоваться лишь крохами завоеванного и поневоле отказаться от помыслов об отвоевании Святой земли. В довершение всего против вождей крестового похода и их союзников-венецианцев стала раздаваться резкая критика в войске: критиковали, в частности, и тех, кого маршал Шампанский привлек к участию в походе, кого воодушевлял, чьи промахи пытался исправлять, пусть его влияние и оставалось скрытым от взоров рядовых «пилигримов» (Робер де Клари упоминает Жоффруа де Виллардуэна всего дважды!). При таких обстоятельствах маршал Шампанский решил «авторитетным» образом восстановить истину о ходе событий в том виде, как она ему рисовалась — в противоположность мнениям критиканствующих, а заодно и выяснить ряд конкретных проблем, касавшихся его собственной роли и роли баронов его «партии»: были ли у него, Виллардуэна, основания предлагать Бонифация Монферратского на пост главнокомандующего войском? Были ли у него причины избрать Венецию, чтобы заполучить флот, необходимый для перевозки «пилигримов» за море? Стояли ли бароны на высоте своих задач? Покинул ли их Всевышний? Сам Виллардуэн, думается, был убежден, что ответственность за случившееся, прямую или косвенную, несут все участники и что было бы несправедливым обвинять в бедах «пилигримов» одних только баронов «проконстантинопольской» ориентации или тем паче, непосредственно «маршала Романии и Шампани» как одного из них[115]. В соответствии с этим убеждением он и сочинил свой труд, искусно сочетавший внешнее правдоподобие с полуправдой и с заведомыми, осуществляемыми в разной форме (умолчания, переакцентировка и т. д.) искажениями истории.

Закончим характеристику «Завоевания Константинополя» цитатой из посвященного хронике исследования болгарского ученого Б. Примова, справедливо писавшего: «Нельзя отделять позиций автора как историка от его взглядов как феодала и политика»[116].

<p>Примечания</p>

* Предлагаемый вниманию читателя перевод хроники Жоффруа де Виллардуэна основывается на сводном критическом издании рукописного текста, впервые осуществленном около пятидесяти лет тому назад французским историком Эдмоном Фаралем (Villehardouin. La conquete de Constantinople / Ed. E. Faral.: Les Belles Lettres 1938—1939 (Les classiques de l’histoire de France au Moyen Age. N 18, 19). Vol. 1—2 (2e ed. — 1961).

Хотя во Франции со времени выпуска его двухтомника появились новые публикации мемуаров или хроники маршала Шампанского, прежде всего предпринятая в конце 60-х годов профессором Сорбонны, выдающимся знатоком памятников латинской хронографии XIII в. Ж. Дюфурнэ (Dufournet J. Villehardouin: La conquete de Constantinople. P., Garnier-Flammarion, 1969. Последняя из известных нам публикаций: Gosfroi de Ville-Harduyn. La conqueste de Constantinople, Nancy, 1978), тем не менее двуязычное (старофранцузский оригинал параллельно с переводом на современный французский язык), лаконично комментированное издание Э. Фараля и по сей день сохраняет — в смысле текстуальной выверенности — значение образцового. Если оно в какой-то степени и устарело, то лишь в историко-аналитическом плане, т. е. с точки зрения достоверности, объема, уровня и точности пояснений к тексту, предложенных издателем, иначе говоря, лишь постольку, поскольку исследовательская мысль в изучаемой области исторического знания за истекшие с 1938—1939 гг. полвека существенно продвинулась вперед и наши собственные представления о реальных фактах, так либо иначе изложенных некогда Жоффруа де Виллардуэном и не без предвзятости истолкованных его комментатором, основательно обогатились и усовершенствовались.

Перейти на страницу:

Все книги серии Памятники исторической мысли

Завоевание Константинополя
Завоевание Константинополя

Созданный около 1210 г. труд Жоффруа де Виллардуэна «Завоевание Константинополя» наряду с одноименным произведением пикардийского рыцаря Робера де Клари — первоклассный источник фактических сведений о скандально знаменитом в средневековой истории Четвертом крестовом походе 1198—1204 гг. Как известно, поход этот закончился разбойничьим захватом рыцарями-крестоносцами столицы христианской Византии в 1203—1204 гг.Пожалуй, никто из хронистов-современников, которые так или иначе писали о событиях, приведших к гибели Греческого царства, не сохранил столь обильного и полноценного с точки зрения его детализированности и обстоятельности фактического материала относительно реально происходивших перипетий грандиозной по тем временам «международной» рыцарской авантюры и ее ближайших последствий для стран Балканского полуострова, как Жоффруа де Виллардуэн.

Жоффруа де Виллардуэн

История
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
1917 год. Распад
1917 год. Распад

Фундаментальный труд российского историка О. Р. Айрапетова об участии Российской империи в Первой мировой войне является попыткой объединить анализ внешней, военной, внутренней и экономической политики Российской империи в 1914–1917 годов (до Февральской революции 1917 г.) с учетом предвоенного периода, особенности которого предопределили развитие и формы внешне– и внутриполитических конфликтов в погибшей в 1917 году стране.В четвертом, заключительном томе "1917. Распад" повествуется о взаимосвязи военных и революционных событий в России начала XX века, анализируются результаты свержения монархии и прихода к власти большевиков, повлиявшие на исход и последствия войны.

Олег Рудольфович Айрапетов

Военная документалистика и аналитика / История / Военная документалистика / Образование и наука / Документальное