Заветы отцов наших Часть 1-2

Я поднял автомат и начал осматривать указанное направление в инфракрасный прицел, рядом раздались едва слышные щелчки затвора фотоаппарата.

Уже через несколько минут я понимаю — здесь. Хотя над этим местом поработал гений маскировки, но все равно — здесь.

Над маскировкой комплекса действительно работал очень талантливый инженер, вдобавок имеющий в своем распоряжении немалые ресурсы. Под укрепленный объект было высвобождено восемь домов, стоящих рядом и плюс еще несколько — для маскировки транспортных средств. Все эти дома были фактически выпотрошены изнутри, был установлен каркас из металлопроката и листы стали, скорее всего броневой. Дальше, уже внутри обустраивались хозяева этого особнячка, в самом центре Садр-Сити. Не исключено, скорее даже очень вероятно, что комплекс имеет один или несколько подземных этажей.

Кто находится в этом комплексе? Какие задачи он решает? Это американцы? Если да, то что у них общего с бандитами из Садр-Сити? Как они смогли договориться? На чем нашли общий язык? На общей задаче — убить президента США во время его визита в страну?

И тут, боковым зрением я заметил, как в моем прицеле, буквально с самого края что-то мелькнуло, на крыше здания, стоящего по соседству с комплексом.

— Ложись!

Рефлексы в таком случае у профессионалов опережают сознание. Еще мне успев подать команду я уже падал на крышу, рукой сбивая с ног Шарифа. Чуть в стороне плюхнулся Душан, послышался звук удара аппаратуры об крышу.

Фотоаппарат блин… Разбил? Хрен с ним, времени совсем нет.

Прямо рядом с нами пуля врезается в цемент, с противным звуком рикошетирует и уносится куда то дальше. Я перекатываюсь. Выстрела не слышно — а это значит, что по нам работает снайпер, вооруженный снайперской винтовкой с ночным прицелом и глушителем. Или пистолетом пулеметом типа MP5SD с ночной оптикой. А еще это значит, что через несколько минут, если не поторопимся сделать ноги — попадемся в руки команде зачистки. А узнавать этот объект изнутри — что-то мне не хочется. Пока.

— Прыгаем!

Второй этаж. Неприятно, конечно, но что делать — сваливать надо по-быстрому.

Новая пуля бьет почти рядом с моей рукой, я инстинктивно отдергиваю руку. Твою мать, третья — точно моя. Перекатываюсь на самую кромку крыши.

Ну, помогай Аллах, или Иисус — в общем, помогайте мне боги!

Падение занимает считанные доли секунды, но за это время сердце куда-то проваливается. В полете я успеваю сгруппироваться и падаю с перекатом. С перекатом прямо по всему тому дерьму, которым залита улица.

Боже! Мать твою!

Прихожу на колено, ноги болят от удара, но ничего не повредил. Болят — это не страшно. Мерзкая жижа стекает с рук. Чуть в стороне плюхается, и тоже в самую грязь Душан, Шариф прыгает так, что умудряется не извозиться в грязи и приземлиться на ноги, красиво как гимнаст на Олимпийских Играх.

— Доклад!

— Норма!

Это хорошо. По лезвию прошлись. Снайпер с бесшумной винтовкой и ночной оптикой — страшное дело, врагу не пожелаю.

— Уходим! Быстро!

Уже не до скрытности. Пистолеты с глушителями в руке, пальцы на спусковых крючках. Автоматы на ремне, если не справимся пистолетами, схватить — секунда.

Но желательно уйти тихо. Не будоражить, так сказать, общественность. Еще не хватало разбудить ночной перестрелкой весь Садр-Сити — тут такое начнется, что Могадишо девяносто третьего отдыхает… И не надо забывать, что нас только двое — в отличие от Могадишо.

Выскакиваем на ночную улицу, которая в это время суток должна быть относительно тихой — и почти в упор наталкиваемся на противника. Метрах в десяти от нас тормозит какой-то японский четырехдверный пикап, в кузове три человека и четыре человека в кабине. Судя по всему, они не рассчитывали на нас так вот натолкнуться — и мы тоже не рассчитывали.

Пистолет уже в руке, палец автоматическим, отработанным движением жмет на клавишу включения лазерного прицела, тело принимает стойку Уивера. Еще не прошло и секунды, иракцы не сообразили что происходит (а если сообразят — хана, на крыше кабины какой-то пулемет), а два маленьких красных зайчика упираются в черные, освещаемые неверным, мерцающим цветом улицы тени в кузове и салоне машины.

Пс! Пс! Пс! Пс! Пс! Пс! — глушитель гасит звуки выстрелов до короткого шипения, звук движущегося затвора пистолета громче, чем звук выстрелов. Люди в кузове падают как мишени в тире, не успев сделать ни единого выстрела. Усиленная пуля сорок пятого калибра на такой дистанции — верная смерть. Рядом, в таком же бешеном темпе работает пистолет Душана. Самое главное, опередить, не дать открыть ответный огонь.

Пс! Пс! Пс! Пс! Пс! Пс! Пс! — лобовое стекло пикапа взрывается стеклянными брызгами от попадающих в него пуль. Тела в машине дергаются как марионетки в японском театре Кабуки. И снова выстрелить в ответ никто не успевает.