Заветы отцов наших Часть 1-2

Несмотря на ночь, уже окутавшую черным покрывалом Восток, жизнь в Садр-Сити не замирала. В развалинах домов жгли костры, по темным, освещаемым только отблесками костров и горящих отбросов в двухсотлитровых бочках, проезжали автомобили, слышались непонятные крики. В темноте иногда начиналась едва различимая возня, и что там происходит — желания у меня выяснять не было. Никакого.

Осторожно выглянул за край крыши — переулок, куда я собрался спуститься был пуст и тих, шмыгали крысы. Душан просмотрел развалины при помощи тепловизора на прицеле винтовки — ничего подозрительного.

— Чисто!

— Пошел!

Черной змеей веревка свесилась во второго этажа, я уперся ботинками в край крыши, шагнул в пустоту, перебирая руками в перчатках, быстро достиг земли, замер на несколько секунд, огляделся.

Тишина. Почти рядом со мной прошмыгнула обнаглевшая вконец крыса, в ушах только тихий, на грани восприятия шорох веревки — когда буду возвращаться, Душан спустит ее обратно.

Пора идти.

Пистолет HK Mk23 у бедра, двенадцать патронов в магазине, тринадцатый в стволе, предохранитель снят. По-другому здесь не получается. Только так — готовность к открытию огня даже не секунда, а доли секунды…

Вперед.

Осторожно, стараясь держаться неосвещенных участков, иду по переулку. Иногда останавливаюсь, прислушиваюсь. Дождавшись момента, перебегаю дорогу, погружаюсь в зловонный лабиринт улочек Садр-Сити. Несмотря на то, что я здесь уде пятый день, к зловонию никак привыкнуть не могу.

Есть! На одной из стен, едва различимый в темноте, баллончиком с белой краской нарисован белый полумесяц — один из символов ислама. Нарисован он неправильно, перевернутым. Если бы его не было или он был бы нарисован правильно — это значило бы что надо уходить и как можно скорее.

Осторожно углубляюсь в темный переулок, нервы на пределе. Пройдя несколько метров, трижды стучу рукояткой пистолета по стене, тихий стук в ушах отдается ударами колокола. В нескольких десятках метров впереди раздается четыре стука. Все правильно. Можно идти.

Иду вперед, силуэт Шарифа удается различить метров с двадцати, даже при моем ночном зрении. Рядом с Шарифом кто то еще — по видимому один из его людей.

— Докладывай!

— Кажется, есть, Майкл! — в едва слышном голосе Шарифа звучит плохо скрываемая мальчишеская гордость — Шариф видел этого человека! И он проследил, куда тот пошел.

— Подробнее!

— Этот человек обосновался совсем недалеко, примерно в двух кварталах отсюда. У него сразу несколько домов, с виду почти заброшенных, но туда постоянно подъезжают и уезжают машины. И, кажется, там что-то копают.

Копают?

— Его не заметили?

— Нет. Он следил совсем немного…

Интересно…

— Второму! Есть репортаж! Возьми ночную аппаратуру! Я на точке встречи!

— Ты можешь провести нас туда?

Шариф замялся…

— Что такое?

— Понимаешь, аль-Наджи… Это место, где сидит нужный тебе человек… Его контролирует группировка Али Хромого. Он и мой враг тоже. Если люди Али нас поймают на его территории, то убьют. Он отморозок.

Я усмехнулся в темноте…

— Знаешь Шариф. Подонков здесь конечно полно, но я самый главный поддонок из всех, которые тут водятся. Пойдем!

Старая присказка, очень популярная в американской армии. Своего рода талисман. Дай Бог чтоб и на этот раз не подвел….

Через несколько минут появляется Душан. У него более тяжелое вооружение, как раз для ночной прогулки по Садр-Сити. Два автомата с установленными на них приборами ночного видения, один для меня один для себя. Цифровой фотоаппарат с установленной на объектив универсальной насадкой ночного видения от Simrad.

— Тихо подбираемся, снимаем, днем разберемся, что к чему. Шариф, веди!

И снова — зловонные переулки, передвижение короткими перебежками, отблески от горящих костров, хлюпание нечистот под ногами. Постоянное ожидание крика, выстрела. Палец у спускового крючка.

— Тихо!

Шариф резко останавливается, мы замираем.

— Надо наверх, аль-Наджи.

— Стой здесь!

Осторожно, шаг за шагом иду вперед. Хлюпание грязи под ногами сменяется почти неслышным хрустом кирпича. Здание наполовину разрушено, судя по всему прямое попадание фугасного снаряда из танка или чего-то в этом роде. Снаряд из гаубицы развалил бы дом целиком. Возня крыс под ногами, слабый писк.

И тишина. Здание, судя по всему, покинуто и пусто. Но есть полуразрушенная лестница, ведущая на второй этаж, так можно забраться и на крышу. Подбираться по земле к объекту, скорее всего охраняемому — ищите дураков в другом месте.

— Можно!

Осторожно, пробуя ногами каждую ступеньку перед собой, поднимаемся на второй этаж. Лестница на честном слове держится, еще не хватало сверзиться и сломать шею. Поднимаемся на второй этаж, перебираемся на крышу соседнего здания.

— Где?

Шариф осторожно идет по крышам, переступая так тихо, что сделает честь даже кошке. Так мы проходим еще пару десятков метров.

— Вон там, аль-Наджи.

Блин, надо сказать Шарифу потом, чтоб не называл меня так. Если кто-то слушает нас — ему совсем не обязательно знать что рядом американец.

— Снимай!