Заведение

И, наверно, в последнюю минуту… в последнюю минуту он вспомнил о ней. В то утро, зайдя к нему в изолятор, она в шутку решила привязать его к кровати его же собственным ремнем, потому что тюремный врач прописал ему полный покой. Не слушая её, Рамакант нервно расхаживал из угла в угол. Когда она сказала ему о своем намерении, он, вспыхнув, будто отрезал: «Привязать? Так вот, запомни: Рамакант не признает никаких оков, кто бы ни накладывал их — власти или женщина! Не признает и никогда не признает!» Она обиделась и выпалила: «Не признает — погибнет!»

Вот потому-то, наверно, в свой смертный час он мысленно обратился к ней: «Все равно оков я не признаю!»

Что ещё мог сказать Рамакант в последнюю минуту? О чем мог подумать?..

Когда заведующая узнала о её отношениях с Рамакантом, как молодо блеснули её голубые глаза! Старуха крепко ухватила Бэлу за руку:

— Девочка! Ты правду говоришь мне? Ведь ты не имела отношения к побегу? Ты просто любила его, правда? Ради себя, своего счастья любила его. А вот полиция не верит… Ведь между вами ничего не было, правда?

— Нет, нет!

— Бэла, девочка! Мне очень жаль, но… тебе придется покинуть общежитие. Теперь всем этим будут заниматься полиция и закон. Мне очень жаль, и все же… я не могу допустить, чтобы тень пала на общежитие…

Той же ночью она ушла. Вместе с нею общежитие покинули четыре её подруги — в знак солидарности.

Беглянок приютила вдова Муния, единственным достоянием которой была старая развалюха в квартале Макхния-Куан.

Потом начались допросы, обыски, ежедневные ночные визиты. Являлись обычно в глухую полночь или на рассвете. Каждую ночь — допрос.

— Если опять явитесь ночью, дверь не откроем, — наконец, потеряв терпение, твердо сказала Фатима. — Арестуйте меня, если хотите, я согласна. Но каждую ночь видеть ваши рожи… нет уж, увольте.

На третий день их навестила какая-то незнакомая дама.

— Ки котхай эго панчоконьяра? — весело спросила она по–бенгальски. — Где тут бесстрашная пятерка?

Это была Рамала Банерджи — их незабвенная тетя Рамала.

Выслушав сбивчивый рассказ девушек, Рамала улыбнулась.

— Коно бхойо нэи, — произнесла она уверенно. — Нечего бояться.

Рамала сразу решила все их проблемы.

Ютхику и Фатиму она сумела снова определить на курсы, для остальных такой возможности не представилось, и они втроём — Сарасвати Дэви, Айша и Бэла Гупта — продолжали снимать половину землянки, в которой жила бедная вдова Муния со своей дочкой Рамратией. Единственное, что смогла сделать для них Рамала Банерджи, — добилась в «Центре рукоделия и ремесел» ссуды в полторы тысячи рупий на приобретение разного материала: теперь им было из чего плести циновки, шить скатерти, вязать свитеры…

…Прошло немного времени, и Рамала, весёлая как обычно, принесла им ещё одну приятную весть:

— Ну, Бэла, готовься. Подыскала для тебя подходящее место. В городе создается «Ассоциация работающих женщин». Дел предстоит немало.

И стала Бэла заведовать общежитием, получая за свои труды полторы сотни рупий в месяц. Так на этой должности она и осталась, за эти годы ей не прибавили ни одной аны. Впрочем, она никогда и не просила об этом.

Подопечных у тети Рамалы Банерджи становилось все больше: кроме их пятерки, ещё и Снехлата, Шивани, Олив–Ливая, мисс Барла, Канчанлата, Барула. Теперь тетя Рамала в шутку называла их «Экадоши шонгхо» — «Союз одиннадцати».

Ютхика как-то написала Бэле из Джамшедпура — письмо пришло вскоре после кончины тети Рамалы, — что у неё не хватает слов, чтобы выразить благодарность и признательность тетушке за все сделанное для их центра и лично для неё. Она бесконечно благодарна всевышнему, ниспославшему ей такую судьбу. «В своем предшествующем рождении я совершила, наверно, нечто благое — впервые в жизни я чувствую себя вполне счастливой».

…А что остается Бэле? Всю жизнь только завидовать другим?

Сегодня уехала Аннапурна. Бэла не проливала слез, не суетилась у колёс велорикши. Она проводила Аннапурну долгим взглядом, прячась от посторонних глаз в глубине комнаты.

XI

Удивительная это пара — сестры–близнецы Анджу и Манджу.

Даже в числе дальних родственников госпожи Ананд они не значатся, однако она всех уверяет, будто они — дочери её покойного дяди. Госпожа Ананд привезла их из Кхарагпура, устроила в женский колледж Паталипутры и, несмотря на возражения Бэлы, добилась того, чтобы их поместили в общежитие для женщин–работниц.

Секрет такого необычайного расположения госпожи Ананд заключался в том, что сестры при случае всегда могли развлечь её гостей: они исполняли популярные песенки из кинофильмов й лихо отплясывали новомодные танцы.