Зацепить 13-го

— Привет, Джо, — прохрипела я, сжимая и разжимая кулаки, поскольку руки тянулись к горлу. Одновременно я пыталась унять бешеное сердцебиение. — Ничего особенно. Проголодалась, искала в шкафу, чем бы перекусить.

Джоуи подошел туда, где стояла я, приклеившись ногами к полу, и игриво провел костяшками по моей щеке.

Это было нежным проявлением братской заботы и молчаливой демонстрацией солидарности.

— Ифа хоть посидела у нас, когда привезла тебя домой?

Мои глаза смущенно округлились.

Брат выразительно посмотрел на меня. «Давай подыгрывай мне», — говорил его взгляд.

Я начала догадываться.

Брат подбрасывал мне правдоподобную версию.

— Нет, что ты, — подхватила я, не сводя с него глаз. — Она лишь высадила меня и сразу поехала домой.

Джоуи одобрительно подмигнул и стал шарить на полке у задней стенки шкафа. Мне туда без стула было не добраться.

— Нашел. — Он протянул мне пачку шоколадного печенья. — Ты ведь это искала?

— У нас не пункт выдачи гуманитарной помощи, — заплетающимся языком запротестовал отец.

— Старик, это мое печенье, — спокойно ответил Джоуи, поворачиваясь к нему лицом. — Оно куплено на мои деньги, которые я заработал.

— Это мой дом!

— Дом предоставило тебе правительство, — все так же спокойно возразил брат. — Благодаря нам.

— Парень, ты кончай мне дерзить, — огрызнулся отец, но в его голосе не было обычных угрожающих ноток.

Как бы ни был пьян отец, он соображал: то дерьмо, что он выделывал со мной, с братом не пройдет.

Когда Джоуи подрос, у них с отцом было несколько стычек, но ярче всех мне врезалась в память та, что случилась в ноябре прошлого года.

Причина была знакомой: неверность.

Отца застукали с другой женщиной, и в этом не было ничего неожиданного. Он решил уйти от нас к ней. Опять-таки ничего неожиданного.

В день его ухода мама обнаружила, что беременна, и слегла.

Почти две недели мы с Джоуи заботились о младших братьях и разгребали бардак, устроенный родителями.

Когда через десять дней отец ввалился в дом, пьяный вдрызг, и обрушился с упреками на маму, брат сорвался.

Они с отцом сцепились в гостиной, опрокидывая мебель и другие предметы.

Но потасовка запомнилась мне не этим.

Она запомнилась результатом. Кончилось тем, что отец оказался на полу, лежа в позе эмбриона, а Джоуи безжалостно лупил его по лицу.

Это было настоящее побоище, и хотя отец сумел сломать Джоуи нос, победа осталась за братом.

Отцу тогда изрядно досталось, но это извращенным образом сработало в его пользу, мама пожалела его и приняла обратно.

Каким бы депрессивным тот день ни был для нас — детей токсичных родителей, — он знаменовал перемену в расстановке сил.

События того дня показали отцу: он больше не был вожаком стаи.

Появился новый вожак, тот, кого много и сильно избивал прежний, но он подрос и теперь был готов в любой момент дать отпор.

— Шаннон, время уже позднее, — ровным тоном произнес Джоуи, не спуская глаз с отца. — Не пора ли тебе идти спать?

Джоуи не пришлось повторять.

Я схватилась за это предложение, как утопающий за спасательный жилет. Скорее, скорее на лестницу. Но отец загородил дверной проем.

— Я еще не закончил с ней говорить, — пьяно промямлил он.

— Зато она закончила говорить с тобой, — отчеканил Джоуи, становясь у меня за спиной. — Давай, старик, освобождай проход. Прямо сейчас.

Они смотрели друг на друга целых тридцать секунд, после чего отец отошел.

Вырвавшись из кухни, я с бешеной скоростью промчалась по лестнице и не останавливалась, пока не вбежала в комнату и не защелкнула дверь.

Едва перевела дыхание, положила печенье на прикроватную тумбочку, скинула форму, влезла в пижаму и нырнула в кровать.

Забравшись под одеяло, сунула руку под подушку и достала плеер, после чего укрылась до подбородка.

Я заткнула наушником одно ухо. В этот момент снизу донеслись крики.

Еще через несколько секунд уши заполнил грохот падающей мебели.

Живот скрутило. Я быстро всунула второй наушник, а потом включила свой старый, выцветший аппарат.

На ощупь нашла кнопку воспроизведения, нажала ее и вывернула громкость на максимум. Только бы хватило батареек, чтобы музыкой заглушить тот ад, что назывался моим домом.

Переключив на самый громкий, жесткий металлический трек на диске, я легла на подушку и лежала совершенно неподвижно, напряженная, как туго сжатая пружина.

Четыре песни — и мое сердцебиение вернулось к нормальному ритму.

Еще три песни — и ко мне вернулась способность связно мыслить.

Так было не всегда.

Будние вечера в основном проходили спокойно, за исключением четвергов, когда отец получал на почте пособие по безработице.

В выходные бывало по-всякому, но я фантастически ловко избегала столкновений с отцом.

Если он напивался в будний день, я старалась после школы быстренько поесть и уже к шести часам вечера запереться у себя в комнате.

Если он пил в выходные, я весь день не выходила из своей комнаты.

Однако сегодняшние события выбили меня из колеи, и я допустила чудовищную ошибку.

Джонни выбил меня из колеи.

Я опустила защитный барьер.

Я забылась.

Альбом доиграл до конца, и я включила его на повтор.