Зацепить 13-го

А дальше терпение потеряет мама, схватит телефон, позвонит отцу и со слезами станет жаловаться, что я не желаю показывать ей свои интимные места, поэтому он должен немедленно приехать домой и разобраться со мной сам, потому что я, возможно, умираю от «гангрены пениса» или другой жуткой болезни, нарисованной ее воображением.

Отвлекающие маневры и избегание прямых ответов были чертовски важны, чтобы не доводить маму до слез и не усугублять мое реальное состояние.

— Мам, так рад, что ты дома. Спасибо за жаркое. Но я думаю пойти к себе и взяться за домашку, — сказал я, избрав такую тактику. — Пятый год прямо тяжелый, я даже всерьез подумываю подтянуть ирландский, — для пущего эффекта добавил я.

Мне не требовалось ничего подтягивать. С третьего года за любую контрольную и экзамен я не получал оценок ниже В.

На самом деле это я мог подтягивать других. Я много помогал парням с экономикой и бухучетом.

Отвлекающий маневр сработал, сместив мамины тревоги с моих болячек на образование.

— Ох, котик, ничего страшного, — ободряющим тоном произнесла она. — Я горжусь, что тебе хватает мужества признать проблему. Утром я позвоню нескольким людям и посмотрим, чем тебе помочь.

— Да, было бы здорово, — как пай-мальчик, кивнул я, потом заложил руки за голову и зевнул.

— Вид у тебя измученный, любовь моя. — Мама посмотрела на меня, оценивая степень усталости, и ее карие глаза наполнились состраданием. — Почему бы тебе не лечь пораньше? А твоим преподавателям я напишу объяснительную про домашнюю работу.

— Спасибо, мама. Я действительно вымотался.

Я поцеловал ее в щеку и пошел к двери, собираясь покинуть кухню раньше, чем мама вдруг снова вспомнит о моем здоровье.

— Да, пока не забыла, — крикнула она вдогонку, заставив меня остановиться. — Я записала твою машину на техосмотр. Ближайшая дата — через две недели, в понедельник. Так что я отвезу тебя в школу, а на обратном пути мы заедем за машиной.

— Черт, — проворчал я, поворачиваясь к ней.

— В чем дело?

— В следующем месяце у меня каждый вечер сеансы физиотерапии по линии Академии. — Я сокрушенно вздохнул и потер лоб. — Мама, мне нужна моя машина. — Я с надеждой посмотрел на нее и добавил: — Конечно, если ты не хочешь, чтобы я вырубился и тебе пришлось бы везти меня в клинику. Или тогда одолжи мне свой джип.

— Пропуск одного сеанса тебя не убьет, — спокойно возразила мама.

Наверное, не убьет. Но сегодня я уже пропустил сеанс из-за Шаннон.

— И потом, через день после той даты я снова улетаю в Лондон, и мне хотелось побольше побыть рядом с тобой.

Да, я знал, что она это скажет.

Ей до сих пор хотелось быть рядом со мной. Ну и женщина.

Проклятье!

— Приближается финал лиги, — возразил я, хотя и знал, что спорить бесполезно. — Это очень важно для репутации школы. Я должен быть в соответствующей форме.

— А сейчас ты что, не в форме?

— Не жалуюсь.

— Тогда почему ты прихрамываешь?

— Что-о? — спросил я, разинув рот от неожиданности.

— Правая нога, — ответила мама. — Ты словно боишься на нее наступать.

Она повторяла слова Шаннон. Мне стало не по себе.

— Нет у меня никакой гребаной хромоты!

— Следи за словами, Джонатан! — сказала она, бросив на меня недовольный взгляд.

— Хорошо, мам. У меня нет никакой чертовой хромоты, — торопливо повторил я.

— Почему ты так болезненно реагируешь? — резонно спросила мама. — Дорогой, у тебя опять что-то с тестикулами? Если да, говори, не стесняйся.

Я открыл рот, чтобы ответить, но тут же закрыл.

Спорить с этой женщиной было бессмысленно. Мне все равно у нее не выиграть, а если я и дальше буду продолжать разговор в таком тоне, она применит мерзкий прием, как это делают все матери, когда хотят, чтобы ты сам во всем сознался.

Господи Исусе!

— Спокойной ночи, мама, — скороговоркой произнес я и повернулся, готовый поскорее убраться из кухни.

— Еще кое-что.

Я вдохнул, стараясь успокоиться, и повернулся к ней:

— Я слушаю.

— Кто это? — спросила мама, постучав пальцем по газете, лежавшей на разделочном столе.

Ее губы дрогнули, как бывало перед улыбкой.

— Кто — кто? — хмуро спросил я.

Мама действительно заулыбалась во весь рот. Она взяла газету и повернула так, чтобы мне было видно.

— Вот это.

Продолжая улыбаться, она постучала ногтем по большому цветному снимку, запечатлевшему нас с Шаннон на прошлой неделе, после матча Кубка среди мужских школьных команд.

— Местная газета или национальная?

— Национальная.

Чтоб. Вас. Всех.

— Дай мне, — потребовал я, подходя ближе.

Забрав у матери газету, я смотрел на снимок девчонки, которая уже почти два месяца сводит меня с ума.

Выглядела она потрясающе; широко раскрыв глаза, она улыбалась, а я придерживал ее за талию.

Распущенные каштановые волосы развевались на ветру.

Ее макушка упиралась мне в подмышку — такой маленькой она была.

А потом я прочитал подпись, и у меня заколотилось сердце.