«Застенчивый» спасатель

Тут заговорила мать Генри. Женщина на каблуках была немного выше своего мужа, по ширине плеч можно было смело сказать, что дельфином Генри стал именно благодаря ей.

– Мы хотим внуков, Генри, – у нее оказался приятный, низкий голос. – Есть надежная клиника, в которой у вас возьмут материал, далее все сделает суррогатная мать. Если вы не захотите воспитывать ребенка – мы с Гудбрандом заберем его в Гётеборг.

Генри посмотрел на меня, затем ответил родителям:

– Мы с Климом должны обсудить это.

– Обсудите, – сказал Гудбранд, – но это наше условие. Никаких проблем для вас это не составит.

Повисла недолгая пауза, которую разорвала Лаура Оберг:

– Что ж. Давайте перейдем к ужину?

Она улыбнулась. Оказывается, мои любимые клыки Генри тоже у него от нее. Что меня крайне удивило, они сразу и без проблем все втроем разговаривали по-русски. Как позже пояснил Гудбранд, в скором времени планируется открытие отелей в России, они должны пользоваться случаем и пообщаться с носителем языка.

Мы только сели ужинать. Генри был рядом со мной. Даже его родители приняли меня. Но нам еще даже не успели принести первые блюда, как я ушел. На мой телефон стали падать сообщения. Два коротких и третье длинное. Я извинился и вышел. Больше не вернулся. Ни на террасу, ни к Генри.

Первое: «Это Ноа. Знакомо ли вам имя Светланы Приходько? В ваших интересах молчать о моих сообщениях».

Я не подал вида.

Пришло второе: «Я беспокоюсь за здоровье этой женщины. Говорят, яд эфедра убивает человека очень быстро».

Я не успел прочесть второе, пришло третье: «Жду вас в холле на первом этаже. Немедленно. В ваших интересах не сообщать Обергам, куда направляетесь. Если, конечно, беспокоитесь о Светлане».

– Прошу прощения. Я должен выйти на несколько минут. Срочное дело.

Это было последнее, что сказал ему. Люди цивилизованные, не стали меня расспрашивать, куда внезапно срываюсь. Только Генри напрягся. Я шкурой это почувствовал. И оставил его там. Больше я не вернулся.

Этот Ноа, черт его дери, действительно ждал меня в холле. Я был готов его убить, если бы первым делом он не подсунул мне свой телефон, на котором уже играло видео. Потом я позвонил Светлане – все подтвердилось. Его слова подтвердились.

– Кто вы такой? – хмуро смерил незнакомца взглядом.

Он был почти моего роста. Блондин, как и Генри. Сквозь обычные очки на меня смотрели сиреневые глаза. Нет уж. Они совсем не такие, как у младшего Оберга. Цвет… да, где-то похож. Однако, он был темнее, радужка быстро наливалась неприятным серым оттенком. Оттенком грязи, как и все то, что нес этот, с позволения сказать, человек.

– Давайте немного прокатимся. По дороге я все расскажу. Вы сможете задать любые вопросы.

– А если я откажусь? – не нравился мне этот франт в розовой майке поло. Загорелый, этакий мачо на продажу.

– Вы же видели, госпожа Приходько находится в больнице. Она имела неосторожность выпить, эмм, некачественный лимонад. В наше время всякое бывает. Мда… Яд, которым она отравились в России неизвестен. Он убивает медленно. Сперва, где-то с неделю, ей будет просто плохо. Через неделю яд начнет поражать все ее внутренности. Не оставит без внимания ни одной детали. Давайте прокатимся, Клим. Поверьте, я от вас не потребую многого. Так. Пустяк…

У Ноа есть противоядие. Он сказал, что, если буду вести себя хорошо – ровно через неделю тетя Света получит его. «Вести себя хорошо» – это не контактировать с Генри и с его семьей. А также сделать все возможное, чтобы Оберги поверили, будто бы у меня с Ноа любовь.

– Если вы захотите, я с удовольствием сделаю это не только видимостью. Вы мне очень нравитесь, Клим.

– Зачем вам это? Оберги перешли вам дорогу? Вы какой-то их родственник?

– Слишком много вопросов и ни на один из них ответа вы не получите. Будьте лапочкой. Выша задача, чтобы Генри в вас разочаровался. Тогда госпожа Приходько получит противоядие. Оступитесь – я сразу узнаю. Генри Оберг под круглосуточным наблюдением. Мы его прослушиваем. Не вздумайте сделать хотя бы шаг не в ту сторону.

На этом закончился разговор в его машине. С тех пор прошли сутки. В моей свободе нет ограничений. При мне остался телефон. Я могу ездить, куда хочу. Только за мной теперь тоже слежка. Даже через телефон. К чему бы я ни прикоснулся – Ноа сразу об этом узнает.

Черт возьми! Детектив какой-то!

Я звонил в Россию. Долго разговаривал с дядей Сашей, осторожно узнал подробности. Про яд все правда. Они даже выяснили, какой. Вот только противоядия от него не существует. Совсем!

Встал с дивана, взял бумажник. Ноа объявился в комнате мгновенно:

– Куда-то собираетесь?

– Искупаться хочу.

Он смерил меня взглядом:

– Не вздумайте творить глупости. За вами следят, вы помните?

– Помню.

– Это хорошо.