«Застенчивый» спасатель

Направился за его стройной, атлетической фигурой. Проходя мимо, мельком бросил взгляд в сторону знакомых. На их лицах застыла зависть, удивление и крайнее любопытство. Слишком много эмоций для одного вечера.

Мы попали в холл отеля, миновали стойку администратора. Вошли в лифт. Генри показал лифтеру черную пластиковую карту. Тот побледнел. Быстро очнулся, вставил ключ в специальный замок на панели, встроенной в стене. Нажал на кнопку.

Как только лифт остановился на этаже, лифтер сообщил по-английски:

– Мы прибыли, господин…

Мужчина в годах посмотрел на Генри, тот коротко и без эмоций ответил:

– Оберг.

На какое-то мгновение я решил, что лифтера придется откачивать. Он стал белым, как мел и зашатался. Генри вел себя невозмутимо. Просто покинул кабину, направился к дверям номера. На этом этаже было всего пять дверей. Одну из них он открыл черной карточкой. Я тоже оставил лифтера, понадеялся, что с мужиком ничего не случится.

– Почему мы приехали сюда? – бросил вдогонку спине Генри, как только дверь номера отрезала нас от остального мира.

Он миновал роскошный холл, вошел в зал, где была не только огромных размеров зона для отдыха с диванами и телевизором, но и зона для деловых переговоров – стол на двенадцать персон. Здесь же пристроилась барная стойка.

– Ты же хотел спать в моей постели, – еле слышно ответил тот, за кем я мчался всю дорогу.

– Да, но… Я думал, мы поедем на ту квартиру.

Он медленно развернулся, сиреневые глаза плескались в умиротворении:

– Той квартиры больше нет. Я сказал тебе. Отец решил прервать мое задание, я должен вернуться к своей жизни. Мы здесь.

Я рухнул на первый же диван, обхватил руками свою голову.

– Черт. Как это звучит – к своей жизни. Я еще не осознал. Какого черта, Генри? – посмотрел на него, чувствуя, как мои собственные глаза тонут в безысходности.

Он напомнил:

– Ты сказал, что готов договариваться.

– Да, да. Я готов, конечно, готов. Что мне остается делать? Черт подери! Я… останусь с тобой, но это слишком тяжело.

– Ты сильный.

Он не спрашивал. Как будто констатировал факт. Посмотрел на него с болью. Сильный? Вопрос не в силе. Сейчас до меня начал доходить весь ужас ситуации. Как договариваться? До чего? Жить в ногу с ним? Где мне взять столько денег, чтобы обеспечить его всем, к чему он привык?

Он подошел ко мне. Его пальцы коснулись моего подбородка, потянули его наверх.

– Это моя жизнь. Я понимаю, что это трудно. Но мне и самому нелегко. Мне будет легче… если ты будешь рядом.

Генри сел на корточки прямо передо мной.

– Клим. Отец всю свою жизнь создавал этот бизнес. В день моего появления на свет, моя судьба была решена. Я не откажусь от этого и не брошу его. Это дело моей семьи.

– Твоей семьи, – глухо поддержал я.

Генри бросил меня сидеть на диване. Он скрылся в другой комнате. Я тупо смотрел ему вслед. Это дело его семьи. Да, я прекрасно понимаю. Если бы у меня был такой отец, у него было бы дело, я бы тоже его ни за что не бросил. И сделал бы выбор не в пользу любви и чувств, а в пользу своего отца. Генри умелый парень. Он упомянул, что кем только не работал. Даже без бизнеса отца он не пропадет. Что же в такой ситуации делать мне? Как я смогу остаться с ним?

В комнате послышались легкие шаги. Оберг младший вернулся. Прямиком направился к своему гостю. Он что-то держал в руке.

– Я купил их вчера в Риме. Официальное оформление наших отношений займет до одного года – это долгий юридический процесс. До того момента будет промежуточный договор. И это.

Генри опустился рядом со мной на диван. Раскрыл ладонь так, чтобы я видел, что на ней. Два белых перстня. Это точно не серебро.

– Хочешь, чтобы я встал на одно колено? – спросил он в своей манере.

Я скосил глаза – Генри предлагал это на полном серьезе.

– Нет.

– Я так и думал, – кивнул он. – В таком случае, просто ответь на вопрос.

Он взял перстень большего диаметра пальцами правой руки.

– Клим.

– Черт, Генри, не говори этого. Я не уверен, что мои уши готовы это услышать.

– Клим. Станешь ли ты частью моей семьи?

Он взял мой палец и надел на него перстень. Это было дико. Неправильно. Мозг прожгла молниеносная мысль, что это абсурд. Что-то сумасшедшее. Что-то, чего в обычной, привычной жизни быть не должно.

Мысль мелькнула и унеслась черт знает куда. Как только перстень оказался на моем пальце – я навалился на Генри, повалил на лопатки, обняв его голову ладонями.

– Это какая-то ерунда, Генри, – шептал в его губы. – Я не понимаю, что происходит. Что творишь ты, что творю я. Просто хочу, чтобы ты знал – мне отказала моя башка. Я не знаю, что делать, но сделаю все, чтобы быть с тобой.

И тут же взмолился, утопая в отчаянии от осознания того, что он не согласится:

– Давай сбежим отсюда?

Генри подо мной, в моих руках сделал что-то очень странное. Он поинтересовался вдруг, при этом обнажив в открытой улыбке свои милые клыки:

– Что такое «башка»?

Он перехватил мою руку, что после пылкого поцелуя, с которым набросился на своего пленника, полезла к его брюкам.

– Нет.

– Нет?

– Нет. Мы прямо сейчас отправляемся на ужин с моими родителями. Я должен тебя представить.