Заставлю вспомнить Русь...

Но существовала ещё одна причина, о которой Ольга не упоминала в разговоре с мужем, однако которая, пожалуй, была главной в её стремлении иметь при себе Рогдая — его неподкупная честность и безграничное доверие ко всему, что делали великий князь с княгиней. Эти качества Рогдая и решила использовать Ольга в сложной и рискованной партии, которую она собиралась разыграть в отсутствие мужа и о которой пока не знал никто, кроме неё. Ольга больше не желала, чтобы её судьбой, тем более жизнью и смертью, распоряжался ещё кто-то помимо неё, будь то человек, закон предков или воля Неба! Вершительницей собственной судьбы Ольга собиралась быть только сама, особенно сейчас, когда стала носить под сердцем ребёнка. Почему она должна не спать ночами, дрожа от мысли, что с Игорем в походе может что-то случиться, и теряясь в догадках, что в этом случае ждёт её и будущего ребёнка? Она хочет быть спокойной за свою судьбу и уверенной, что у её ребёнка всегда будет мать, даже если он лишится отца. Но чтобы великая княгиня языческой Руси могла стать хозяйкой собственной судьбы, она не должна подчиняться законам, установленным предками-язычниками и покровительствующими им богами. Она должна исповедовать другую веру, которая сделает её не подвластной ни языческим жрецам, ни тем жестоким небожителям, от имени которых они выносят свои безжалостные приговоры.

Но как стать христианкой, оставшись при этом великой княгиней язычников? Каким образом принять новую веру, имея рядом мужа-язычника, который первым проклянёт её за вероотступничество? Ольга много, особенно последнее время, размышляла об этом и пришла к мысли, которую однажды высказала, словно невзначай, Григорию: если обстоятельства, в которых она находится, не дают ей возможности стать христианкой, ей самой необходимо создать другие обстоятельства, при которых её переход в новую веру стал бы возможным. А совсем недавно Ольга дополнила эту мысль одним существенным соображением: нужные ей обстоятельства не обязательно требуется создать, вполне достаточно создать их видимость и убедить в них окружающих.

Для этого Ольга и собиралась использовать Рогдая. Известная всем воеводам честность тысяцкого будет залогом, что любое его сообщение не вызовет у них сомнений, а доверие к великой княгине заставит его сделать или сказать то, чего он сам не до конца понимал или в чём сомневался. Рогдай должен был видеть нужные Ольге события её глазами и осмысливать их её умом, и это якобы его собственное толкование событий он должен был внушить тем, кому Ольга будет вынуждена объяснять своё вероотступничество. Чтобы избежать влияния на Рогдая других людей, она попросила Игоря подчинить тысяцкого непосредственно ей, минуя начальника великокняжеской конницы воеводу Ярополка, назначенного главным воеводой оставленной на Руси части войска. Предугадывая то, что может произойти на южном или восточном порубежье, уже Ольга поручила Рогдаю командование всей степной порубежной стражей, велев ему исполнять только её приказы и извещать о всём случившемся в первую очередь её. Несколько распоряжений она отдала Рогдаю с глазу на глаз, и одно из них касалось его поведения в ситуации, о которой только что сообщил гонец с днепровского порубежья. Но покуда Рогдай исполнит ему порученное и предстанет перед Ольгой, она должна окончательно решить, как использовать в своих целях появление в устье Днепра ромейских кораблей и что нужно сообщить Рогдаю уже не ей, а оставленным на Руси воеводам и князьям, чтобы его слова якобы послужили причиной её вероотступничества. Возможно, впереди Ольгу ждут более благоприятные для осуществления её замысла события, однако она ограничена во времени и вынуждена довольствоваться первым подвернувшимся случаем. В любой миг в Киев может прийти весть о гибели Игоря, и тогда ей нужно будет помышлять не о перемене веры и связанных с этим хитроумных играх, а о спасении собственной жизни и судьбе будущего ребёнка.

Итак, какая связь может быть между появлением в устье Днепра нескольких византийских кораблей и отречением великой княгини языческой Руси от веры предков? Пожалуй, никакой. Но разве нельзя каким-то образом связать эти два события воедино, представив одно из них следствием другого. При должной изощрённости ума возможно всё, а на собственный ум Ольга ещё не жаловалась. Думай, великая княгиня, думай. Рогдай будет в Киеве завтра или послезавтра, и к его прибытию ты должна иметь чёткий план всего, что ему следует говорить и делать, дабы твоё вероотступничество в глазах других людей выглядело не изменой старым богам, а вынужденным, заслуживающим снисхождения или даже оправдания поступком.