Заставлю вспомнить Русь...

   — Ромеям удалось сжечь и потопить не больше половины ладей моего мужа, — сказала Ольга, — поэтому восемь ромейских кораблей — ничто по сравнению с уцелевшей частью русского флота. Они не смогут воспрепятствовать ей войти в Днепр и плыть к Киеву.

   — Люди, наслышанные о морском сражении между нами и ромеями, утверждают, что спасшиеся ладьи разошлись в разные стороны, причём особенно много их уплыло к малоазиатскому мелководью и к берегам Болгарии. Поэтому в устье Днепра ромеи поджидают тех, кто после боя направился домой. Конечно, их тоже может быть значительно больше, чем ромеев, но за ладьями наверняка неотступно плывёт погоня. Тогда кораблям в устье требуется лишь перекрыть Днепр, не пустив в него ладьи, а уже преследователи прижмут их к берегу и уничтожат. Я дважды приходил с нашими войсками на подмогу Византии и знаю, что такой способ ромеи неоднократно применяли в борьбе с сицилийскими и критскими пиратами. Видно, теперь они решили познакомить с ним и нас.

   — А не может ли у ромеев быть иная цель?

   — Может, — уверенно ответил гонец. — Они могут быть передовым отрядом многочисленного и сильного ромейского войска, которое после разгрома нашего флота отправлено захватить Киев и начать покорять Русь. Поэтому сотник не спускает с ромейского становища глаз и попросил всех знакомых атаманов-берладников немедля сообщать ему обо всём, что они увидят или услышат о действиях ромеев в море или близ нашего побережья. Ещё одного гонца одновременно со мной сотник отправил к тысяцкому Рогдаю, дабы и тот знал о прибытии к Днепру ромеев.

   — Говорил ли ты кому-нибудь, помимо меня, о ромеях? — спросила Ольга.

   — Нет. Сотник строго-настрого велел мне передать сообщение с глазу на глаз только тебе, великая княгиня, и никому больше. Чтобы не делиться вестью ни с кем, весь путь от устья Днепра до Киева я проделал на сменных лошадях один, хотя обычно весть передаётся по цепочке от дозора к дозору, дабы она скорее пришла в стольный град.

   — Ты сделал своё дело, десятский, и забудь о нём. День и ночь отдохни, а завтра утром отправляйся обратно на порубежье. Надеюсь, тебя не нужно предупреждать, что ваша встреча с главным воеводой Ярополком состоится не раньше, чем я тебя о ней извещу?

   — Нет, великая княгиня.

   — Ступай.

Едва за гонцом захлопнулась дверь, Ольга порывисто поднялась с кресла, скрестив на груди руки, начала быстро ходить по комнате. Как дальновидно поступила она, уговорив Игоря не брать в морской поход тысяцкого Рогдая! Это было непросто: Рогдай, с детства влюблённый в младшую сестру своего друга Микулы Роксану, ставшую девой-витязиней, рвался в поход, чтобы не разлучаться с ней, и только приказ великого князя мог оставить Рогдая в Киеве. Ольге нисколько не было жалко тысяцкого: вся дружина знала, что если Рогдай был без ума от Роксаны, то она пылала такой же страстью к воеводе Олегу, товарищу Микулы и Рогдая. И что та и другая любовь были безответны: Роксана неоднократно заявляла Рогдаю, что видит в нём лишь друга детства и верного товарища, но отнюдь не больше, а воевода Олег, целиком поглощённый только бранными делами, вообще не замечал любви красавицы витязини, воспринимая её как повзрослевшую участницу их былых совместных детских игр. Для Ольги же Рогдай был незаменим: помимо того что он был безраздельно предан великому князю и ей, он, потомок хана-кочевника, прекрасно знал Дикую степь и южнорусское порубежье. А именно оттуда ждала Ольга, оставшаяся вместо Игоря правительницей Руси, возможных неприятностей. Она знала, что затеянный мужем поход не одобрили боги, что против него были воеводы, а потому с тяжёлым сердцем осталась в Киеве, начав готовить себя к самому худшему ещё до отплытия русского войска на Константинополь. Ольга понимала, что в случае неудачи Игоря ей придётся ждать либо ответного удара с юга, от ромеев, либо от соседей-степняков, решивших воспользоваться ослаблением Руси в собственных интересах. В том и другом случае Ольге очень нужен был Рогдай, уже добрый десяток лет считавшийся лучшим степным порубежником Руси. Верность великокняжеской семье и знание местности, где, возможно, Ольге придётся противостоять вторгшимся на Русь врагам, — эти два качества Рогдая убедили Игоря в том, что тысяцкий принесёт гораздо больше пользы близ великой княгини, нежели в его окружении.