Заставлю вспомнить Русь...

   — Я отправляю семью к спафарию, — дрогнувшим голосом сказал кмет. — Может, под его защитой она на самом деле будет в большей безопасности, чем в этих горах. Хочу, воевода, чтобы её проводил к ромеям лично ты. Гонец, доставивший послание, сказал, что его ждут две ромейские конные сотни, которые должны сопровождать его обратно к перевалам. Возьми половину оставшихся в замке воинов и передай мою семью этим ромеям. С ней я отправляю также самое ценное имущество, которое может пригодиться жене и дочери в случае какого-либо несчастья со мной... Спафарий Василий желает иметь доказательства моей любви к империи, пусть получит их, — с непонятной Борису мрачной усмешкой закончил Младан.

Акрит легко соскочил с дерева на землю, пружинисто выпрямился. Поправил сползшую на глаза каску, подскочил к Фулнеру.

   — Русы, господин!

Викинг, безмятежно дремавший в тени орешника, встрепенулся, вскочил на ноги.

   — Сколько?

   — Десять русов и проводник-болгарин.

   — Куда скачут?

   — В сторону замка кмета.

   — Я сам хочу взглянуть на них. Помоги мне.

Акрит помог Фулнеру взобраться на нижнюю ветвь дерева, с которого только что спрыгнул, после чего викинг без особых затруднений добрался до вершины. Когда он снова очутился на земле, вид у него был явно озадаченный.

   — Что прикажешь делать, господин? — спросил старший из акритов. — Где встретим русов и сколько будем брать живыми?

   — Помолчи, ромей! — зло оборвал его Фулнер. — Лучше назови самых метких у тебя стрелков.

   — Я и Гавриил.

   — Оба будете стрелять в руса, которого я укажу. Один пусть попадёт ему в ногу, другой — в плечо. Только в эти места, и никуда больше. Хорошо понял меня?

   — Да, господин. Что делать с остальными русами и болгарином?

   — Они мне не нужны, а потому пусть сгинут под стрелами. Но учти, что ни один из них не должен уйти отсюда живым.

   — Может, двух-трёх взять в плен? — предложил старший из акритов. — Вдруг кто-нибудь из русов да развяжет язык?

Не будь с ними варяга, акрит так и поступил бы. Однако старшим над всем византийским отрядом был назначен именно этот викинг, вчерашний раб, заслуживший чем-то благосклонность самого спафария Василия. Викингу были подчинены даже двое опытных, заслуженных центурионов, а потому ему, простому начальнику десятка акритов, сам Бог велел повиноваться варягу и не навлекать на себя его гнев. Поскольку бывший раб не имел ни военного, ни придворного звания, так почитаемых в византийской армии и являющихся одной из основ взаимоотношений между начальниками и подчинёнными, старший из акритов и обращался к нему со всей возможной в таких случаях почтительностью — «господин».

В ответ Фулнер указал византийцу на сухое, с искривлённым стволом дерево, на ветвях которого головами вниз висели несколько обнажённых по пояс болгар. Их спины были исполосованы плетьми, на груди и шеях ещё дымились раны от калёного железа, с щиколоток бахромой свисали лоскуты содранной кожи.

   — Взгляни на этих болгар, скакавших по каким-то делам в замок. Разве услышали мы от них хоть одно слово? — спросил у акрита Фулнер. — Я хорошо изучил русов и уверен, что они будут молчать так же, как эти пленные болгары. Но с русами нам может повезти: я знаю их командира, поэтому у меня появилась забавная мысль. Слушай...

Фулнер наклонился к уху собеседника, начал быстро излагать пришедший ему в голову план. Когда он замолчал, акрит восхищённо щёлкнул языком:

   — Господин, ты хитёр, как сто самых старых константинопольских иудеев.

Фулнер довольно осклабился, дружески хлопнул византийца по плечу:

   — Распредели солдат по местам и растолкуй, что каждому надлежит делать и в кого стрелять. Помни: что бы ни случилось, указанный мной рус в плаще должен получить только две стрелы — одну в плечо, другую в ногу...

Маленький конный отряд русичей вырвался из-за поворота горной дороги. Взбираясь на крутой подъём, замедлил ход. Тотчас из-за кустов и камней, обступивших обочины дороги, брызнули стрелы. Четверо всадников сразу упали на землю. Скакавший впереди отряда рядом с болгарином-проводником русич в алом плаще пошатнулся в седле: из его плеча и ноги торчали две глубоко вонзившиеся в тело стрелы. В следующее мгновение луки появились и в руках скакавших, но из-за кустов выпорхнула следующая стая стрел, и все уцелевшие русичи повалились из седел. Лишь всадник в алом плаще, соскочив с коня, успел скрыться среди деревьев. Фулнер, прятавшийся за большим валуном с луком в руках, проводил глазами припадавшего на одну ногу русича, весело подмигнул стоявшему рядом акриту:

   — Начало неплохое. Теперь главное — не упустить его.