Заставлю вспомнить Русь...

   — Я тоже. Не сомневаюсь, что точно так поступят и варвары, которым после захвата Лаврополя в Вифинии попросту нечего делать. Выход в море преграждён нашими кораблями, и в устье реки произойдёт ожесточённый бой между нами и русами. Не знаю, удастся ли нам уничтожить все суда противника, но большинство их наверняка будет потоплено или сожжено. Именно это событие станет конечным итогом нашего с тобой пребывания в провинции! Именно по нему будут судить в столице о результатах нашей борьбы с варварами в Вифинии! А результаты свидетельствуют только в нашу пользу. Суди сам: мы отыскали в море след спасшихся от разгрома варваров, настигли их, вступили в кровопролитные бои и разгромили, заставив жалкие остатки спасаться бегством. Разве не исполнили мы приказ протовестиария Феофана? Причём блестяще и со славой для империи?!

   — Но недоброжелатели не преминут вспомнить о захваченных и разграбленных городах, сожжённых храмах и огромных потерях, которыми была оплачена... наша блестящая победа над варварами. А недоброжелателей у нас с тобой, патрикий, немало.

Варда презрительно фыркнул:

   — Недоброжелатели поливали бы нас грязью даже в случае, если бы враги не захватили в провинции ни одного самого нищего селения, не тронули бы пальцем ни единого подданного империи, а мы, уничтожив их до последнего человека, сохранили бы при этом всех своих солдат. На то они и недоброжелатели, и каждый умный правитель обязательно требует подтверждения их наветам и обвинениям. В чём нас можно упрекнуть на самом деле? В том, что варвары взяли все города на реке? Но крепость на острове, являющаяся ключом к реке, и два города оказались захвачены до нашей высадки на побережье, третий город и Лаврополь уже были окружены. Причина же падения городов — бездарность комендантов и трусость защитников, хотя для их спасения мы с тобой делали всё, что было в наших силах, и шли на любые жертвы. Разве не для спасения столицы провинции и других её городов предприняли мы сегодня ночью героический штурм, не позволив им расползтись, как тараканам, по всей Вифинии? В ходе этого сражения противник был обескровлен, в результате чего оказался способным только овладеть Лаврополем и тут же покинуть провинцию. Да, в произошедшем сражении мы понесли немалые потери, однако у варваров они были вдвое больше! И ни один наш недоброжелатель не докажет обратного. Да и кого в императорском окружении и среди столичной знати всерьёз интересует судьба каких-то провинциальных городишек и жизни простых легионеров? Вот если будет причинен ущерб дворцам и виллам на побережье, нам не избежать крупных неприятностей, даже пой недоброжелатели нам во весь голос «осанну»[39].

   — Пожалуй, ты прав, — сказал Иоанн. — Лаврополь нам не спасти никак, а после его захвата неприятелю не останется ничего другого, как оставить провинцию. Поэтому вряд ли разумно раздражать его бессмысленными нападениями, ибо в отместку враги могут перенести боевые действия к столице провинции либо в другие нежелательные для нас места. Одобряешь план моих дальнейших действий, патрикий?

   — Вполне. Главный оплот варваров в провинции — островной монастырь, именно там они соберутся вместе после захвата Лаврополя со всей добычей, оттуда двинутся на прорыв в море. Поэтому раздели остатки войска на два отряда, которые прикроют оба берега реки у острова. И немедленно пресеки со всей строгостью нежелательные для нас разговоры среди легионеров о событиях сегодняшней ночи. Они должны знать, что участвовали в трудном, кровопролитном, но крайне нужном для нашей победы сражении, ставшем началом изгнания варваров из провинции.

Кажется, мы обсудили всё, и теперь я хотел бы продолжить прерванный сон. Тебе тоже есть чем заняться, доместик.

   — Я исполню всё, что мы решили, патрикий. Желаю приятного отдыха после одержанной нами обоими победы.

Многолетний опыт военачальника не подвёл Василия и на этот раз: он не опоздал днём ни с одним из распоряжений. Едва солнце начало спускаться за вершины гор и с моря подул прохладный, освежающий тело ветерок, к нему в шатёр ввели первого из поджидаемых гонцов.

   — Спафарий, — начал тот, часто моргая глазами, ещё не успевшими привыкнуть к успокаивающей зрение полутьме шатра, — я к тебе с вестью от друнгария[40]. Ты приказал ему...

   — Знаю и без тебя, что приказывал друнгарию, — резко оборвал его Василий. — Говори сразу, с чем прибыл.

   — В полдень флот русов разделился на три части. Отряд в пятнадцать ладей атаковал наши хеландии и отогнал их под защиту дромона. Пользуясь этим, остальные русские суда оторвались от нас и ушли из-под наблюдения. Друнгарий пока не знает, куда направились скрывшиеся от наших глаз русские ладьи, однако он уверяет тебя, спафарий, что...

   — Мне не нужны его уверения, — бросил Василий, соскакивая с кресла и подходя к гонцу вплотную. — Лучше скажи, по скольку ладей в ушедших от вас русских отрядах?

   — В каждом примерно по полтора десятка. Они почти одинаковы по числу судов.