Заставлю вспомнить Русь...

Великий князь глянул под ноги и отшатнулся в сторону. Вода, выплеснувшаяся миг назад через край расщелины на пол пещеры, сейчас стекала обратно в источник, оставляя после себя небольшие лужицы с быстро лопавшимися пузырьками. В одной из таких лужиц находились ноги Игоря. Свет факела, падая на её поверхность, придавал воде красноватый оттенок, отчего казалось, что великий князь стоит и луже пузырившейся под ногами крови. С искажённым лицом Игорь переступил на сухое место, перевёл дыхание, посмотрел на волхва.

   — Старче, что хотели сказать мне этим видением боги?

Волхв опустил голову, несколько раз задумчиво провёл рукой по длинной седой бороде.

   — Княже, ты видел море огня и стоял по колени в крови. Ты замыслил вести свои дружины на Царьград? Так знай, что море огня и ручьи крови ждут русских воинов. Смерть не коснётся тебя, княже, но тысячи русичей уйдут на Небо.

Великий князь в нетерпении передёрнул плечами.

   — Старче, я воин! Кровь не страшит меня. Ответствуй, что ждёт меня в конце похода: слава или позор?

Волхв снова разгладил пышную бороду, его взор скользнул мимо лица Игоря в дальний угол пещеры.

   — Ты стоял по колени в крови, княже, пламя заживо пожирало твоих воинов. Разве подобное когда-либо приносило славу?

Великий князь гордо вскинул голову.

   — Без крови не бывает славы, старче. Разве не знаешь этого ты сам, бывший сотник князя Олега, неистового воителя? Сегодня на брань собираюсь я, продолжатель дела Олега, и мне нужна победа. Скажи, сулят ли её мне боги?

   — Ты встречался с ними и собственными очами лицезрел ниспосланное богами видение. Ответствуй себе сам.

   — Передо мной были лишь пламя и кровь. И ничего более. Однако огонь и кровь сопровождают любую брань.

   — Ты видел то, что сочли нужным явить боги, — ответил волхв. — Они предостерегли тебя от необдуманных, опрометчивых поступков. Теперь лишь от твоей воли зависит, внять ли гласу или нет. Ты уже советовался с богами перед походом на Хвалынское море и должен знать, что ждёт поступившего вопреки их предостережениям. Решай, княже, но помни, что каждый из нас рано или поздно будет держать на Небе ответ за содеянное.

Великий князь распрямил плечи, раздул крылья тонкого носа, сверкнул глазами. Для него, зачастую пропускавшего мимо ушей советы и доводы вернейших другов-соратников и ближайших воевод, уклончивые рассуждения волхва не значили ничего.

— Я уже решил — брань. И никакие божественные видения и моря крови не остановят меня.

Великий князь внимательно, одного за другим, осмотрел стоявших против него воевод. Их было около десятка, Игорь хорошо знал каждого из них. Некоторые ходили в походы ещё с князем Олегом, другие приобрели громкую бранную славу уже при нём. Все они были опытны, храбры, умудрены жизнью. Лишь двое из присутствовавших не являлись воеводами: любимейший тысяцкий Микула и верховный жрец бога воинов-русичей Перуна.

   — Други-братья, верные воеводы, — начал Игорь, — хочу говорить с вами, совет держать. Знаете, что со времён князей Аскольда и Дира у Руси союз с Византией, сохранен он и при князе Олеге, и мы, русичи, всегда свято блюли сей договор. Однако не такова империя. После нашей неудачи в Хазарской земле она отступила от договора, не выполняет его. Ромеи грабят наших купцов, отбирают товары у плывущих на Русь заморских гостей, захватывают и продают в рабство русских людей. Империя признает только силу, а не условия договоров. И я, великий киевский князь, замыслил отомстить Византии за причинённые ею кривды, намерен заставить её уважать Русь. Потому, воеводы, желаю слышать о том ваше слово.

Игорь замолчал, прищурившись, повёл глазами по плотной группе воевод. Опустив головы, те молчали.

   — Неужто снесём бесчестье, склоним головы перед империей? — повысив голос, спросил Игорь. — Отчего безмолвствуете, други? Разве не вы с князем Олегом водили на Новый Рим дружины русичей, заставляя дрожать от страха ромейских кесарей? Что случилось сейчас, почему не узнаю вас?

Из группы военачальников вперёд выступил главный воевода великокняжеской дружины Ратибор. Его загорелое, мужественное лицо было спокойно, длинные вислые усы почти скрывали губы, от крепко сбитой фигуры исходило ощущение силы.

   — Дозволь слово, княже, — проговорил он. — Да, империя творит обиды Руси, и негоже нам сносить их. Да, империя уважает только силу, и лишь мечом можно заставить се и впредь почитать Русь. Да, это мы, твои сегодняшние воеводы, уже не раз прежде водили наши дружины под стены Вечного Града и заставляли трепетать ромеев. Мы готовы снова выступить против Византии, но... Не пришло для этого время, княже, рано ещё.

Левая бровь великого князя от раздражения поползла вверх, рука судорожно сжала перекрестие меча. Вот они, слова, которых он так страшился и которые не осмеливались высказать ему другие воеводы, предпочитая отмолчаться. Хватило духу произнести их вслух лишь одному Ратибору, о котором справедливо говорили, что он не боится никого и ничего на свете. Именно поэтому возвысил его Игорь из обычного тысяцкого, каковым он был при князе Олеге, до главного воеводы своей дружины.