Заставлю вспомнить Русь...

   — Нас свела не судьба, а атаман Казак, — лукаво усмехнулся Глеб. — Как только ваши ладьи вошли в Кубань, молва об этом тут же докатилась до Хазарии и заставила купцов насторожиться. Когда же ваше войско высадилось на сушу и направилось к Хвалынскому морю, в Итиль-келе и на всём Хвалынском побережье началась паника, там до сих пор не забыли вашего прошлого нашествия. Вы были ещё на полпути к морю, а купеческие суда уже прекратили по нему плавать, вьючные караваны начали следовать в Хазарию не по кавказскому берегу через Дербент, а окружной дорогой по азиатскому берегу Хвалынского моря. А раз число караванов уменьшилось, сократилась и добыча атамана Казака. Чтобы люди не бездельничали, он сотню казаков под моим началом отправил к тебе, полагая, что добра на Кавказе хватит и на него.

   — Спасибо атаману за помощь, — сказал Микула. — От его сотни казаков проку будет больше, чем от трёх с лишним тысяч аланов и лазгов, набившихся нам в союзники. Сам знаешь, что связаться с этим полуразбойничьим воинством пришлось потому, что к морю надобно идти через их земли[66], и лучше водить с аланами и лазгами дружбу, чем иметь их врагами и пробиваться к морю с боями, теряя людей ещё на подходах к Куре. Но ещё больше благодарен я атаману за то, что он прислал ко мне тебя. Как, умная головушка, поговорим сейчас или позже, если ты не готов к разговору?

   — Я готов к нему, а откладывать нашу беседу не в твоих интересах, Микула. У вас, русичей, в этом походе свои цели, у аланов и лазгов — свои, и они сейчас за пиршественным столом склоняют ваших воевод делать в походе то, что выгодно им, а не Руси. Ссориться с ними не нужно и, соглашаясь с их именем на словах, надобно втайне от них вершить то, для чего великий князь Игорь отправил на Кавказ свои войска. А чтобы перехитрить аланских и лазгских воевод, одинаково поднаторевших в воинском деле и вероломстве, главный воевода Олег должен знать обо всём, что творится на Кавказе и рядом с его войском, не из уст аланов и лазгов, а от верного ему человека. Я не знаком с главным воеводой, но слышал, что ты его лучший друг, поэтому всё, что я хотел бы передать ему, я стану сообщать тебе. Что интересует главного воеводу в первую очередь?

   — Всё. Начиная с того, как воспринято наше появление на Хвалынском море обитателями его побережья, против кого, по их мнению, направлен поход, и кончая тем, что сейчас происходит в Арране и не догадываются ли там, что мы пожаловали в гости именно к ним.

   — Твоего главного воеводу действительно интересует всё, — улыбнулся Глеб. — Но это всё и является тем, без чего даже безукоризненно подготовленный поход обречён на неудачу. Задавай вопросы, Микула, а я постараюсь ответить на них.

   — Знает или догадывается кто-либо о цели нашего похода? Конечно, я не имею в виду наших воевод и военачальников аланов и лазгов. Мелькало ли хоть раз в разговорах и слухах, связанных с нашим прибытием на Хвалынское море, название Аррана или его столицы?

   — О цели вашего похода ходит много слухов и домыслов, и в них чаще всего звучит Итиль-кел. Это понятно. Во время прошлого похода на Каспий хазары нанесли вашему возвращавшемуся домой войску подлый удар в спину, и сейчас вы явились, чтобы отомстить за это. Ваше войско не столь велико, чтобы одолеть в степи хазарскую конницу, поэтому вы построите ладьи и отправитесь к столице Хазарии вначале морем, затем по Итиль-реке. А в сражениях на воде и на городских улицах вам не страшна никакая конница, выступи против вас хоть вся Дикая степь. Но иногда целью вашего похода называют и захват Дербента. Предпринятая великим князем в прошлом походе разведка окрестностей крепости не осталась тайной для гарнизона, и сейчас там считают, что на этот раз русы и викинги явились для его штурма. В Дербент спешно доставляется продовольствие, пригоняется скот, подтягиваются подкрепления. Ну а купцы, естественно, полагают, что вам не нужны ни Итиль-кел, ни Дербент, овладение которыми потребует от вас больших потерь, а причина вашего прибытия та же, что и прошлый раз — захват и грабёж прибрежных городов и оказавшихся в море торговых караванов. Но упоминаний об Арране или Бердаа в какой-либо связи с вашим походом я не слышал ни разу.

   — Какие разговоры ходят о наших силах? Известно ли кому точное число наших мечей?

   — Численность вашего войска желали бы знать многие, однако вам пока удавалось скрывать её. В слухах число ваших дружинников колеблется от пятнадцати до сорока тысяч, как говорится, у страха глаза велики. Но если во время плавания по Кубани и при пешем переходе к морю вы могли оградиться дозорами и избавить себя от чересчур любопытных глаз, сейчас это невозможно. Два-три дня общения с аланами и лазгами, пребывание с ними в соседних лагерях, совместные работы по строительству ладей — и всё побережье будет знать имена всех ваших десятских и варяжских гирдманов, не говоря о воеводах и сотниках. Однако надеюсь, ты не позабыл сделать то, о чём мы с тобой условились год назад?