Застава в степи

— А я вот, наоборот, хочу приучить себя есть конфеты, да отец с матерью не дают их мне. Прямо не знаю, как я дальше буду воспитывать свою волю, — вздохнул Генка.

Лена быстро оглянулась и прошептала:

— Только под честное пионерское — никому! Я свои конфеты буду отдавать тебе! Вот и будем вместе воспитывать волю. Согласен?

Генка хитро подмигнул мне:

— Как, Сенька, соглашаться?

Я хотел, как всегда, поддержать друга, но вдруг почувствовал, что краснею. Я же отлично видел, что Синицын надувает девчонку и хочет, чтобы я помог ему. Я молча переминался с ноги на ногу и ждал, когда они договорятся, но они смотрели на меня. Наконец, Генка не вытерпел и спросил:

— Ну, что ты молчишь? Сам, должно быть, хочешь получать конфеты. Так и скажи.

«Ах, вон ты какая птица синица, — подумал я. — Думаешь, сам обманщик и все такие. Пусть уж лучше Жучка ест конфеты». Я смело глянул на Генку и сказал:

— Не надо обманывать девчонок, Синица.

Генка тогда здорово на меня обиделся, даже задачи перестал списывать. Но потом мы с ним, как всегда, помирились. После того сбора были у нас и другие, про учебу и дисциплину, потому что не успевали мы исправить двойку, как нас уже отчитывали за разбитое окно или за арбуз, принесенный с совхозной бахчи. После каждого приключения мы не только слушали нотации, но и старались второй раз не делать так, чтобы взрослым доставлять огорчения. Нам искренне хотелось доставлять им только радость. Правда, это не всегда удавалось. Но все равно мы твердо были уверены, что за эти три года воспитали в себе волю.

А вот Попов сказал Генке другое.

Когда Синицын передал мне разговор в пионерской комнате, я успокоил его:

— Генка, если верить моему папе, у нас еще все впереди.

Уже возле нашего дома Генка вдруг вспомнил:

— Да. Еще Коля сказал, чтобы я облазил все библиотеки, но отыскал книжку про «Аврору». В нашей нет, я уже спрашивал. Придется топать в районную.

Мы посмотрели на хмурое темное небо, с которого срывались редкие, крупные дождевые капли. Да, решил я, невесело будет Генке шагать в райцентр. Может, ему повезет — пристроится с кем-нибудь на машине или тракторе.

Генка, наверно, думал о том же, потому что сказал:

— Приказ есть приказ. Надо выполнять. Ничего, как-нибудь доберусь.

И добрался. На этот раз ему здорово повезло. Утром пришел он к ремонтной мастерской, откуда уходили машины в «Сельхозтехнику» за запасными частями. Слесари окружили Синицына, начали расспрашивать о здоровье отца, просили передать ему приветы, а потом посадили Генку на вездеход и отправили в райцентр. Оттуда он вернулся сияющий, как начищенный самовар. Хотя ни в руках, ни в портфеле у него не было никакой книжки про «Аврору», Генка был очень доволен поездкой. Он остановился возле злосчастного табло и посмотрел на плетущийся в хвосте крейсер так, как будто мы не замыкали эскадру, а шли в авангарде, неся на фок-мачте флаг адмирала.

— Ничего, Сенька, — положил руку на плечо мне друг. — Скоро ты сам убедишься, что твой боцман не так уж плох, как о нем говорят некоторые. Я такое придумал, что другим в сто лет не приснится. Ты знаешь, кого я отыскал?

— Нет.

— То-то. Такой сбор проведем, что про него и в «Пионерскую правду» можно будет написать.

— Что же ты придумал? — начал я сгорать от любопытства.

— Потом расскажу… — играл на моих нервах Синицын.

Но я решил перехитрить его, узнать тайну не потом, а сейчас. И сделать это было не очень трудно, надо было только сказать, что он не выполнил приказа адмирала, не нашел книжку про «Аврору», а чтобы скрыть свою бездарность, придумал какую-то очередную глупость. Так я и сделал. Моя тактика оправдала себя. Генка сначала рассердился, но потом доверительно полушепотом рассказал:

— Я нашел живого матроса с настоящей «Авроры». И живет он у нас в поселке. Его все знают. Только надо проверить, а то, может быть, тракторист разыграл меня… Вот проверю и, если это точно, приглашу его после каникул на сбор, пусть он сам расскажет всю историю. Ну, что скажешь?

Что сказать? На этот раз Генка придумал действительно здорово. Мне захотелось первым узнать имя настоящего матроса.

— Уточню, тогда скажу.

— А еще друг, — обиделся я. — Экипаж подводишь безо всяких секретов. Из-за твоей милости «Аврора» два дня на якоре стоит. А тут у него секреты появились. Про Римскую империю я тебе без секретов рассказал…

— Так это ты выполнял поручение педсовета.

— Там говорили только про русский и арифметику, а по истории я тебе добровольно рассказывал, — напирал я на боцмана.

Но на этот раз Генка был неумолим, а чтобы со мной не ссориться, он пересел на последнюю парту.