Застава

Помнишь тот Новый год? Ты подарила Серёже оловянных солдатиков. Мы играли на этом ковре, – Лис медленно опустился на одно колено и положил ладонь на старый истёртый ворс. – Мы выстраивали русских богатырей и немецких рыцарей в одну колонну, и это был большой мирный парад среди конфетти и серпантина.

Суровый лик под чёрным платком на мгновение ожил. В бликах белого пламени сверкнули ласковые искорки, приоткрылись и чуть порозовели тонкие губы, нерешительная улыбка разгладила глубокие морщины на высоком челе.

Стрелка на часах шагнула на следующее деление.

Серёжа…

Лис встал и низко опустил голову.

Огонёк его свечи горит во мне, – тихо ответил он в пустоту.

За границей этого света раздался протяжный тоскливый стон. Холодная маска Смерти вернулась на прежнее место, и мёртвый лик Пятницы приблизился к самому огню.

Ложь, – прошипела чернота.

– Брат, сойди с ковра, – шёпотом крикнул Лису один из близнецов. Оба стояли на самой кромке клетчатого покрытия.

Ложь… Лживый Змей обещал мне вернуть сына, а послал тебя, змеиное отродье. Не сын ты мне! Вон из моего дома!

Лис почувствовал, как нестерпимо горячие пальцы вцепились в его плечо. Нелегко было сопротивляться Туру в подобные моменты, но юноша изловчился удержать равновесие и крикнул в удаляющийся Переход.

– Семь дней! Людмила, через семь дней с тобой будут мир и покой.

Секундная стрелка тюкнула о циферблат в третий раз.

– …водичку поменяла, – продолжала Надежда Сергеевна, обеспокоенная поведением канарейки. – Лили, миленькая. Не кричи, не пугай меня старую. А не то твой хозяин разозлится. Вот молодец, Лили. Фю-фю-фю. Умничка, птичка!

Канарейка впрыгнула на жёрдочку и отрывисто чирикнула.

– Спасибо, Надежда Сергеевна, – Борис Полозов улыбнулся хозяйке.

– Вот так родственники ваши жили, – вздохнула старушка и плотно затворила дверь. – Вы Мише письмо по компьютеру пошлите. Спросите про Люду. Я абсолютно убеждена, он будет рад ответить. Он специально мне электронный адрес оставил, если вдруг его кто-то незнакомый спрашивать будет. Вы идите в мою комнату, там открыто. А я пока чаёк поставлю.

– Надежда Сергеевна, мне, к сожалению, пора уезжать. Если позволите, я позвоню вам.

– Жалко, мало погостили-то. Но ничего, сейчас и телефон, и адрес для компьютера напишу… Где-то у меня тут карандаш был…

* * *

Горячее марево качалось над асфальтом, но дневная жара пошла на убыль. Прохожих стало заметно больше, равно как и автомашин, снующих по переулкам. Полозовы пешком выбрались из квартала старых питерских домов и упёрлись в набережную Фонтанки. На другом берегу господствовал Летний сад. Без каких-либо вербальных и невербальных переговоров братья направились в оазис тишины, красоты и гармонии.

Не обращая внимания на осторожные взгляды билетёрши на входе, Полозовы обогнули Карпиев пруд, проследовали вглубь тенистой аллеи и сели за крайний столик летнего открытого кафе возле аккуратно постриженной зелёной изгороди.

Лис положил локти на стол, опустил голову на руки и уставился в белый пластик. Ворон снял очки и, зажмурившись, принялся массировать переносицу. Тур тяжело откинулся на высокую спинку стула.

– Болит? – Ворон прервал своё занятие, чуть только близнец прижал ладонь в чёрной перчатке к левому боку.

– Пустяки. Шов потянул слегка.

Лис приподнялся.

– Из-за меня, да? Прости. Я хотел успеть ей сказать.

– Не бери в голову. В отличие от всего остального, твои слова возымели хотя бы какое-то действие.

Юноша опять ткнулся подбородком в скрещённые на столе руки.

– Я не заметил, – вздохнул он. – И следа Кикиморы тоже не видел.

Близнецы вяло кивнули.

– Времени много прошло. Опоздали за её следом, – произнёс Ворон.

Лис покосился на него, и что-то в облике старшего брата ему не понравилось.

– Очки надень, – предупредил Тур.

– М-м? – Ворон лениво посмотрел на себя в тёмные стёкла. – О, чёрт!

Очки были немедленно водворены на место. И не напрасно. Карие, обычно тёплые живые глаза зияли мёртвой пустотой.

– Тур, руки как? – спросил он в свою очередь, заметив, что близнец держит ладони плотно сомкнутыми.

Тот вздохнул, медленно снял правую перчатку и представил братьям на обозрение тыльную сторону кисти. Кожа на руке была желтовато-белой, с примесью синевы, а под коротко подстриженными ногтями, венчавшими длинные ровные пальцы, растеклась чернота.

– Как обычно, – Тур натянул перчатку. – Но сегодня мы контачили с тем светом слишком долго.

– Она ждала нас, слыхали? – напомнил Ворон.

– Не удивлюсь, если Надежда Сергеевна далеко не так болтлива и доверчива, как предстала перед нами, – согласился Тур.

Лис насторожился.

– Ворон, разве не ты на неё «нажал»?