Защитники. Отражение

Он улыбнулся всем, подмигнул Танечке и поднялся по лестнице наверх.

– А теперь давайте играть в города! – сказала пионервожатая и, стараясь не обращать внимания на тяжелые удары волн и тошнотворную качку, бодро начала первой: – Ленинград! Кто на «Д»?

11

Корабль даже не качало на волнах – его будто подкидывало неведомой силой и с высоты тяжело бросало вниз. Уставший металл стонал от ударов. Раньше «Альбатрос» с легкостью переживал небольшие шторма, но то, что происходило сейчас, капитан не мог представить даже в страшном сне. Выдержит ли судно?

Хватаясь за поручни, он направился к рубке и вдруг вспомнил:

«Витя! Где же он?»

Василий Семенович нашел мальчика лежащим без сознания в углу на верхней палубе корабля и удивился, как того до сих пор не смыло в море. Витя лежал, свернувшись в комок, и, нащупывая пульс на шее, капитан заметил, что мальчик примотал себя веревкой к поручням.

«Молодец, пацан, – подумал Василий Семенович, – догадливый! Что он там плел про управление ветром-то?»

Пульс был сбивчивый, неровный, но довольно сильный. Капитан хотел было перетащить Витю в трюм к остальным детям, дернул за тело, но сердце откликнулось привычной тягучей болью. Воздух в легких стал колом.

«Не дотащу, – понял капитан. – Но парень вроде цел – пускай пока будет здесь».

В молодости капитану было интересно – как там, в центре бури? Он читал о том, что в сердце каждого урагана есть место, где волны перестают идти в одном направлении и хаотично сталкиваются друг с другом. Ветер крутит вокруг огромную воронку, в которую затягивает все, что ее коснется, но в самом глазу бури ветра почти нет. А вверху – капитан поднял глаза вверх, и ему показалось, что он находится на дне трубы, поднимавшейся на несколько километров вверх, – видно голубую чистоту неба. Хотел узнать, как там, в центре бури? Любуйся, капитан!

«Думай, Василий Семенович, думай!»

Выйти за пределы глаза бури, наверное, невозможно – мощности двигателя не хватит. Но даже если получится – там сильнейший ветер. С другой стороны – встать носом на волну и держать корабль в контроле даже в сильный шторм вполне возможно… какое-то время. Здесь же хаотичные удары высоких волн если не перевернут, то размолотят судно очень скоро. И, словно в подтверждение его мыслей, корабль сотрясло таким ударом, что капитана подкинуло в воздух, он едва удержался за поручни. Водой хлестнуло в лицо, и капитан тяжело закашлялся.

Василий Семенович кинул взгляд на Витю – ему показалось, что мальчик пошевелился. Но тот все так же лежал, привязанный на палубе, и, казалось, не приходил в себя.

«Решено. Вывожу корабль за пределы глаза бури».

Сломанная дверь в рубку уже не закрывалась – замок вырвало от очередного удара о стену. Матрос, сгорбившись, выбивал три точки и три тире уставшей рукой.

– Молодец, Дмитрий! – сказал капитан, и матрос резко повернулся.

– Василий Семенович! Ну где же вы были, – дрожащим голосом спросил Дима, – я тут уже без вас решение принял о сигнале бедствия.

– Все верно принял, – сказал капитан. – Давай-ка теперь еще попробуем пробиться через эту стену наружу.

– Через… это? Пробиться?! На нашем корыте?! – закричал Дима.

Капитан посмотрел на помощника так, что тот съежился.

– Отставить истерику, матрос! – очень спокойно сказал Василий Семенович.

– Понял приказ, товарищ капитан, – сказал Дима упавшим голосом. – Есть отставить истерику. Есть пробиться через стену.

12

Крымская база Патриота, без сомнения, была одной из любимых у Защитников. И дело даже не в том, что из окон тренировочных залов и спален открывался прекрасный вид на Черное море. И не в том, что самые тяжелые тренировки здесь переносились легче, благодаря прекрасному воздуху и климату.

Просто именно ее Защитники чаще всего называли домом.

Тренировочные базы менялись часто. Суперлюдям приходилось постоянно совершенствовать свои навыки. К счастью, на территории Советского Союза были возможности для любых нагрузок и испытаний.

Например, база в Якутске была самой нелюбимой. Запредельные морозы угнетали даже непробиваемого Лера, который искренне любил копаться в разных булыжниках, проверяя свои силы, но вечную мерзлоту к ним приравнивать отказывался.

Ксения, чьи возможности ученые Патриота любили тестировать при минус пятидесяти, мороза не боялась. Но, как любая женщина, она предпочитала теплый климат, солнце и цветы. Кроме того, в довольно скудное меню Защитников на севере регулярно включали жеребятину. В эти дни девушка устраивала разгрузочные дни – есть лошадей она категорически отказывалась.

Хан философски относился к любым жизненным условиям, но и ему не нравились холод и вечная ночь. Ученые быстро поняли, что минусовая температура не влияет на возможности Хана к ускорению, и потеряли к нему интерес. Целыми днями от нечего делать он бросал ножи в мишень и тосковал по настоящей работе.

А вот базу в Крыму любили все.

Арсус был доволен тренировочным полем и мощной самой современной лабораторией, где торчал по двенадцать часов в день, контролируя опыты и придумывая новые темы для экспериментов с мутациями.