Защитник Драконьего гнезда. Том второй

Возможно, если бы она действительно родилась с этим, настоящая Изабелла об этом сказала. У меня над стопой на косточке с рождения темное морщинистое пятно - так я знала от мамы с самого детства, что это «метка» за то, что она беременная шила без нитки во рту. Понятное дело, что это просто небольшая аномалия, которые время от времени встречаются у каждого из нас без вреда для здоровья, но если бы это пятно было у Амелии с рождения, наверное, Изабелла рассказала бы ей какую-то местную легенду, откуда взялась эта странная «звезда».

— Со мной что-то не так? - начинает беспокоиться малышка, и я быстро перевожу тему на ее попытки учиться плавать.

Не об этой ли отметине говорил Анвиль? Кажется, очень похоже.

Глава двадцать шестая: Анвиль

Глава двадцать шестая: Анвиль

Когда до замка остается рукой подать, кислая вонь становится столь сильной, что приходится замотать лица тряпками. Лошади под нами становятся нервными, шугаются каждого шороха, время от времени вскакивая на дыбы в такой панике, что едва-едва получается их успокоить, а потом и вовсе отказываются идти дальше.

Понукай не понукай, бей по бокам шпорами, даже тащи вперед за узду - ни в какую. Топчутся на месте, протяжно ржут, точно плачут, а в огромных мокрых глазах такой ужас, что невольно начинаем оглядываться по сторонам. А кто-то тянет из ножен оружие.

Что-то здесь не так.

Что-то здесь очень не так.

В конце концов, приходится отъехать немного назад и привязать лошадей в прозрачной рощице. Не сказать, что это им очень нравится, но рваться прочь и ржать они, по крайней мере, перестают. Остаются надеяться, что не сбегут.

До замка идем пешком. И я готов поклясться, что чувствую чей-то пристальный взгляд. И не понятно, откуда, но ощущение, что следят сразу со всех сторон. Смотрят, прощупывают, запускают в сознание холодные склизкие щупальца, оставляя после себе ощущение липкой вони. Той самой, от которой пытаемся отгородиться тряпками на лице.

— Стоп, - поднимаю руку, останавливаясь в шаге от явственно видимой черной границы.

Там, где стоим, привычная грязь и мокрая трава. Там, чуть дальше, только выжженная земля, покрытая странным налетом, который перекатывается под порывами ветра, но совершенно не мокнущий под моросящим дождем.

Признаться, ступать туда совсем не хочется. И не могу сам себе объяснить, почему. Подумаешь, пыль. Подумаешь, не мокнет под дождем. Подумаешь, остатки замка Фарвурдов выглядят так, будто тот взорвался изнутри. И тоже абсолютно черные. Возможно, отсюда просто не видно, но огня там, кажется, нет. А вот дым поднимается, ничуть не ослабнув.

И все время это ощущение пристального взгляда. Причем зыркаю по сторонам не только я, но и мои спутники. И замечаю, как что-то беззвучно бормочут себе под нос и время от времени хватаются за висящие на шее обереги.

Ну ладно, если уж суровые горные воины опасаются‚ то человеческому изнеженному королю тем более не стыдно. Почти.

Шутки шутками, но на всякий случай подбираю ветку и бросаю ее на выжженную землю. Ничего не происходит. Ладно, значит, и с нами ничего не произойдет.

Никогда еще я не делал простой шаг с таким бешено бьющимся сердцем.

Шаг. Еще один.

Странная пыль чуть приподнимается и опускается, припорашивая грязные сапоги.

Шаг.

Еле заметный хруст под ногами.

Шаг.

Ничего не меняется, кругом все спокойно, сумрачно, мертво.

Постепенно начинаю чувствовать себя более уверенно. Возможно, все дело в гнетущей тягостной атмосфере и, главное, вони, что, кажется, просачивается даже через кожу, что потом и не отмыться.

Внутри останков замка огня действительно не видно. А сами останки похожи на старый сломанный зуб.

Так, а это что?

Опускаюсь на корточки перед камнем. Обычный камень, каких тысячи в любой крепостной стене, обтесанный и пригнанный по месту... но складывается ощущение, что немного оплавленный. Нет, совсем несильно, но все же.

Проверяю другие валяющиеся вокруг камни. Почти все обычные – и лишь еще пара тоже несет на себе следы очень высокой температуры.

По округе их разбросало, конечно, прилично.

Думаю, даже до соседних деревень вполне могло достать. От деревянных построек вблизи, разумеется, не осталось вообще ничего.

— Разделимся, - говорю своим спутникам. - Так охватим большую территорию.

Расходимся в стороны.

Сначала иду туда, где когда-то были городские ворота. Здесь, придавленные остатками покореженных ворот, лежит несколько человек. Все мертвые, но на коже всех вижу уже знакомые следы черных нарывов.

Не могу понять, что меня смущает сильнее всего. Странностей много, даже слишком. Но что-то одно так и бьется в голове, не желая укладываться в общую картину произошедшего.