Защитник Драконьего гнезда. Том второй

А сегодня у них траур.

Сегодня у меня траур.

К вечеру по всему лагерю загораются небольшие костры, в огне которых сгорают местные благовония. Костры разводят заранее – и ко времени, когда церемония прощания начинается, дым от них уже густым ковром заполняет всю поляну. Аромат же стоит такой, что начинает кружиться голова. По крайней мере, я чувствую отчетливое головокружение и какую-то странную легкость во всем теле, будто и не было всех этих дней с минимум сна и постоянными заботами о раненых, словно не было постоянных укусов насекомых и проклятого кошмара, от которого у меня до сих пор на руках темные отметины.

В центре лагеря – большое свободное пространство с установленным там высоким деревянным идолом. Идол старый, с облупившейся тусклой росписью, что, впрочем, не делает его неопрятным, скорее, древним. Нечто подобное я помню и в своем мире, при чем у совершенно разных народов.

Все начинается с неспешных заунывных песнопений, которые заводят женщины, по одной выходящие к идолу. Все они поют одну песню, постепенно вливаясь в уже звучащие голоса, сливаясь и поддерживая их.

Слов я, ожидаемо, не понимаю. Но, кажется, это даже не язык ллисканцев, а, возможно, какой-то древний диалект или заклинание. Так или иначе, но я будто плаваю во всем происходящем, с трудом понимая, что происходит.

Плакальщиц становится все больше, их песня все громче. В какой-то момент их голоса расщепляются на несколько. Вокруг появляются люди с факелами – их лица скрыты за масками, очень похожими на лицо идола. Люди идут по кругу, а затем подходят к идолу и вставляют рукоятки факелов в специальные пазы в деревянном теле. Когда люди уходят, то идол больше походит на горящего дикобраза.

Пение снова сливается в единую песню.

Огонь факелов горит красным, затем зеленым, затем черным.

Пение становится тише, но надрывнее, отчаяннее.

Черное пламя вспыхивает и резко гаснет.

Песня стихает.

К идолу по одному выходят вожди. Что-то говорят, а потом выпивают принесенную с собой плошку с каким-то напитком. Плошку бросают под ноги и тут же на нее с силой наступают. Слышится тихий треск.

Глава шестьдесят вторая: Изабелла

Глава шестьдесят вторая: Изабелла

Чувствую, как в мои руки что-то вкладывают. Опускаю взгляд – простая глиняная плошка с небольшим количеством местного напитка. И рядом – вождь ллисканцев. Ничего не говорит, всего раз указывает взглядом на идола. Я не дура – понимаю, к чему он клонит. Только понятия не имею, что говорить. У меня язык, в прямом смысле этого слова, прилип к нёбу, я и слово из себя вытолкнуть не в силах.

Тишина. Все взгляды устремлены на меня.

Интересно, если я сейчас просто выпью этот напиток, но ничего не скажу – на меня сильно обидятся? На самом деле, глупый вопрос. Достаточно поставить себя на месте этих людей и подумать, как с их стороны будет выглядеть мой поступок. Как плевок?

Понятное дело, свою роль ллисканцы уже выполнили. Теперь мне надо скорее возвращаться в Драконье гнездо и помогать Анвилю в обороне от Магистра, а все эти ребят из болот… ну, кому какое дело до их обид?

Выдыхаю и трясу головой.

Надеюсь, я никогда не буду всерьез думать в подобном ключе.

Медленно иду к идолу.

То ли кажется, то ли уже привыкла, но головокружение вроде бы исчезло. А легкость в теле все равно осталась. Впрочем, не уверена. Состояние очень странное. Уверена, все эти разложенные заранее костры с плотным ковром дыма – там есть что-то наркотическое. Не очень сильное, но тем не менее. Особенно в отношении непривыкшей и неподготовленной меня.

Останавливаюсь возле идола и разворачиваюсь лицом к собравшимся.

— Спасибо.

Я не знаю, что говорил каждый из вождей, и вообще понятия не имею, что принято говорить на похоронах в каких бы то ни было племенах. А потому хочу сказать, что тяжким грузом лежит на сердце.

— Я благодарна каждому из вас. Что приняли, что выслушали, что поверили. И теперь, перед лицом каждого павшего воина, перед лицом каждого выжившего я клянусь выполнить все, что обещала. У ллисканцев будет угодная земля и всё расположение и помощь Драконьего гнезда.

Делаю паузу, чтобы понять – слушают ли меня.

Слушают.

— Ваша война окончена. Моя – продолжается. Если бы не вы, у Артании бы ни было ни единого шанса выстоять. Теперь он есть. И я клянусь, что вернусь к вам, когда одержу победу. Вернусь, чтобы собственными руками передать вам во владение новые земли, чтобы научить всему, что знаю сама.

Замечаю нахмуренное лицо вождя ллисканцев. Он будто над чем-то очень сильно думает. Сомневается во мне? Что победа будет моя? Что вернусь?

— Я благодарна каждому из вас, - благодарю снова. – И сделаю все, чтобы гибель ваших воинов не была напрасной. Сделаю все, чтобы впредь наши народы жили в мире. Знаю, что мертвых это не вернет и горе по их потере не изгладит. Мне жаль каждого, кто погиб. Мне жаль каждого, кто потерял. И я прошу прощения за то, что стала причиной этой боли. Мир праху погибших. Пусть спят и не беспокоятся о своих родных.