Защитник 80-го уровня

Речь моя близится к концу. Привлекаю внимание суда еще к одному процессуальному нарушению. По делу не установлен мотив преступления – обстоятельство, подлежащее доказыванию независимо от того, охватывается ли оно составом преступления. Осталось так и непонятным, что побудило Орлова клеветать на Кадырова: корысть, месть, личная неприязнь?

Справедливости ради, надо сказать, что органы расследования заводить данное уголовное дело не хотели, дважды в его возбуждении отказывали и довели до суда только под давлением прокуратуры. Олег Орлов сказал на пресс-конференции то, что думал и чувствовал, в чем был убежден. Сейчас его за это судят. Оправдательный приговор должен пресечь явное злоупотребление прокуратурой уголовным правом.

* * *

Суд вынес О.П. Орлову оправдательный приговор. В апелляционной инстанции дело было прекращено в связи с декриминализацией клеветы (прим. ред.).

Дела о хулиганстве: в защиту Александра Лебедева против Сергея Полонского (Речь в суде)

28 июня 2013 г.

Останкинский районный суд Москвы

Хулиганство, побои

Ваша честь!

Признаюсь, просто не припомню другого такого дела, в котором какого элемента состава преступления ни коснешься, какие обстоятельства, входящие в предмет доказывания, ни затронешь, обвинение сразу начинает рассыпаться. От обвинения в хулиганстве прокурор отказалась. И первоначально у меня возникла мысль попросить суд уточнить процессуальную форму этого отказа. Ведь дело возбуждалось изначально по хулиганству, и лишь затем появилась еще одна статья – о побоях. Вроде бы в силу ч. 7 ст. 246 УПК по обвинению в хулиганстве дело подлежит прекращению. Но, немножко поразмыслив, я пришел к выводу, что прокурор права, потому что формулы обвинения в хулиганстве и нанесении побоев в обвинительном заключении абсолютно идентичны, предъявлены в качестве идеальной совокупности. Это можно считать пусть маленьким, но все же правовым «шедевром»: хулиганство и побои идеальную совокупность преступлений образовывать не могут – только реальную. Отсюда и отказ прокурора от обвинения в хулиганстве как излишне вмененного. Побои прокурор считает доказанными, но об этом дальше. Отказ от обвинения в хулиганстве прокурор мотивировала отсутствием у Лебедева мотива политической ненависти. Здесь, в общем, все понятно. Политическая ненависть была взята с потолка, попросту говоря, придумана.

Никаких политических разногласий между Полонским и Лебедевым в ходе телепередачи не наблюдалось. Что не удивительно: политику и идеологию дискуссия о том, как выживать простым гражданам и бизнесменам при финансовом кризисе, не затронула. На отсутствии мотива политической ненависти я собирался подробно остановиться. Подробно не буду, потому что отказ прокурора от обвинения для суда обязателен. Но немножко вопрос этот затрону, поскольку представитель потерпевшего продолжает настаивать на том, что политическая ненависть была. Представителя потерпевшего отстаивать несуществующий мотив заставляет появление в судебном заседании фигуры приглашенного им в качестве специалиста некоего Комкова. Фамилию этого мистификатора из соображений профессиональной гигиены я больше упоминать не стану. Цену его специальных познаний все участники процесса смогли воочию представить. Она нулевая. Свою квалификацию культуролога (я оставлю в стороне неуместность в нашем деле культурологии в принципе) сей субъект не смог подтвердить ни одним отечественным дипломом. Но именно культурологическая экспертиза, сотворенная по заказу представителей Полонского, стала единственной опорой обвинения в уголовно наказуемом хулиганстве. А ведь в первоначальном заявлении Полонского вообще ни слова не было сказано о каких-либо политических расхождениях с Лебедевым. Полонский просил возбудить уголовное дело, усмотрев криминал в другом пункте ст. 213 УК. Это использование оружия или предметов, приспособленных в качестве оружия, посчитав таковыми кулаки Лебедева. Потом, понятно, появились адвокаты. Они, безусловно, разъяснили ему, что это, конечно, полная чушь. И в показаниях Полонского появляется одна фраза: «Но все происходило из наших разногласий». Причем Полонский затрудняется определить их суть, называя то политическими, то идеологическими. Что это за разногласия, не разъяснил в прениях и представитель Полонского. Я прекрасно понимаю сложность положения адвоката в ряде процессов в роли как защитника, так и представителя. Деятельность наша односторонняя. Случается, приходится отстаивать несостоятельную, а то и просто глупую позицию доверителя. Но все же, интерпретируя факты в выгодном для доверителя ключе, давая оценки, не вытекающие из обстоятельств дела, адвокат не должен при этом говорить заведомую неправду. Лебедев на этой передаче вообще ни единого слова не сказал о башне «Федерация». Как не говорил ничего и о том, что Полонский строит исключительно элитное жилье и не оказывает помощи сирым, бедным и убогим.