Защищая горизонт. Том 1

Надо же, ещё один Виктор. Этот Наблюдатель умудрился приговорить своего тёзку, как интересно. Я просмотрел всю информацию об этом человеке и не нашёл в ней ничего интересного: особых нарушений нет, кроме подобных акций, долгов нет, наблюдение не устанавливалось. Хм, тогда что его сподвигло пойти на это? Может, он Кукловод? Нет, вряд ли, не похоже на них. Тогда что?

– Виктор Степанович, ответьте, пожалуйста, на вопрос. Кто такая Мария? – сказал я и указал на разорванный плакат в стороне.

Мужчина оживился и посмотрел в мои глаза.

– Вы ведь понимаете, что я говорю? – продолжал я. – Я же вижу! Всем будет лучше, если вы расскажете, кто такая Мария, которую вы так усердно требуете вернуть. Слышите? Кто такая Мария?

Я схватил его за плечи и начал трясти. Но он продолжал смотреть на меня, его глаза увлажнились, задрожали, он готов был заплакать.

– Ох, похоже, это бесполезно. Ладно, нужно с этим заканчивать. Виктор Степанович, простите, но я должен выполнить свой долг. Вы нарушили Основной закон Системы и приговорены к отключению. Мне очень жаль…

Меня уже начинало пугать его постоянное молчание и полное безразличие ко всему происходящему. Я снял с пояса рукоять меча, немного подумал и приставил к его телу где-то в районе живота.

– Мне очень жаль… – снова выдохнул я и провёл пальцами по контактной пластине.

Воздух у небольшой круглой гарды печально вздрогнул, засверкал частичками металла, а затем они слились в протяжном вое, вонзаясь в тело пожилого человека. Они собирались внутри него в тонкий и невероятно острый клинок, разрывали плоть и пронзали все внутренности. Мужчина издал истошный хрип, широко открыл рот и запрокинул голову. Он схватился руками за мои плечи, сильно сдавил их, пытаясь заглушить боль внутри себя, этот адский огонь, который разжигали сейчас тысячи маленьких частичек, рвущих всё на куски.

Только в этот момент я понял, что неправильно поступил. Зачем я принёс столько страданий этому человеку? За что я наказал его такой невыносимой болью? Нужно было отключить его быстро, приставить рукоять меча к голове и пронзить её. Но я не смог. Он не был для меня врагом, и я не испытывал жажды справедливой кары, но поступил с ним, как с любым Отступником: хладнокровно и жестоко. Я почувствовал что-то, впервые за долгое время. Опустошение. Где-то глубоко внутри меня что-то всколыхнулось, закричало, взмолилось и больно кольнуло в сердце. Я вспомнил наш разговор с Кирой, каждое сказанное слово с новой силой вонзилось в мой разум. Возможно, он не заслужил такую участь и его ещё можно было спасти, узнать получше, выслушать, понять и помочь. Он не был убийцей, грабителем или мошенником, он не был Отступником, он всего лишь хотел что-то сказать этому миру, поведать о своём горе, достучаться до всех людей, которые уже разучились видеть жизнь вокруг себя и потеряли связь с реальностью. Кажется, я начал понимать, какие думы терзали Икарова, но, к сожалению, Отречение, кодекс Стражей и годы тренировок не позволили вырасти этому ростку сомнения. Неуловимый лёгкий бриз всколыхнул отдельные струнки в моей душе, а затем привычно развеялся под гнётом установленных правил и норм.

Мужчина беззвучно смотрел в хмурое и ненастное небо, продолжая цепляться за меня руками. На его глазах появились первые капельки разочарования, и небольшая слезинка скромно побежала по морщинистой щеке. Я провёл пальцами по рукояти, клинок задрожал и растворился, унося с собой потоки несправедливой боли. Мужчина начал оседать на землю, но я придержал его и усадил спиной к стене дома. Он недоумённо посмотрел на меня, потом на свой живот, где быстро росло огромное багровое пятно. Он дотронулся до раны, осмотрел свою окровавленную ладонь, затем снова перевёл взгляд на меня. Дрожащими пальцами он расстегнул несколько верхних пуговиц плаща, запустил под него руку и вытащил из внутреннего кармана небольшую белую вещицу квадратной формы, и потом протянул её мне.

Я осторожно взял её в руки и понял, что это старая фотография с технологией моментальной проявки. Подобные устройства использовались на заре зарождения Системы как нелепое заигрывание с ушедшей реальностью и далёким прошлым. Некоторые люди всё ещё хранили их как раритеты, консервативные чудаки, верящие в особый магический дух старых вещей и постоянно ворчащие, что нынче всё стало слишком виртуальным и ненастоящим. В нашем мире подобные заявления звучали особенно забавно. На самой фотографии оказалось изображение милой и жизнерадостной девочки на фоне природы. Ей было около десяти лет, не больше. На девочке надето затейливое светлое платье с розовым отливом, на голове две длинные косички с завязанными голубыми бантиками, а на ногах длинные чулочки. Она задорно улыбалась и разводила руки в стороны. Фотография выглядела очень старой, потёртой, её часто не выпускали из рук, при этом часть изображения совсем поблекла, но внизу виднелась отчётливая надпись: «Алиса».

– Кто это? – спросил я.

Мужчина что-то прошептал одними губами, но я не смог разобрать. Я присел на корточки рядом с ним и придвинулся поближе.