Заре навстречу

Летом Тима ходил на кладбище смотреть мраморные купеческие склепы, богатые могилы, окруженные железными куполообразными решетками, похожими на клеткп для попугаев. Здесь росло много рябины, калины, но никто не рвал ягод: ведь деревья корнями уходят прямо к покойникам.

Ходил слух, что на этом кладбище триста лет тому назад был похоронен знаменитый разбойник Ванька Каин - московский сыщик, занимавшийся грабежами и сосланный за это в Сибирь. Но сколько Тима ни искал его ыогилу, найти не мог. Правда, папа считал маловероятным, что Ванька Каин похоронен в городе, но признавал, что песня "Не шуми ты мати, зеленая дубравушка" сочинена именно Ванькой Каином, и даже сочувственно отозвался о Ваньке Каине, сказав: грабить богатых честнее, чем служить в полиции.

Расплющенная белая луна, на которой отчетливо был виден таинственный силуэт Каина, убивающего Авеля, то выплывала из облаков, то погружалась в них.

Сопровождаемые собаками, мальчики обошли вокруг монастырского забора и всюду натыкались на каких-то .модей, которые держали в бутылках с отбитыми донышками горящие восковые свечи.

У Кости в руках был черенок от лопаты; помахав им, он сказал:

- Как увижу- его, сразу по башке двину... Если не заорет, тогда, значит, правда привидение.

Гришка показал веревку и объяснил:

- Мы его свяжем.

У Тимы оказался молоток, которым он собирался отбиваться, если привидение кинется на него.

- Раз все мы вооружены, - сказал Костя, - то надо нам его не у стены со всеми дожидаться, а прямо в монастырский двор идти и там спрятаться. Или в башню залезть и с нее смотреть, как оно по стене пойдет. А если оно на нас - сразу прыг вниз и деру... - Усмехнувшись, добавил: - А Тимка может с башенной крыши соскочить, он это любит - с крыш прыгать.

- Не надо сейчас друг дружку задевать, - серьезно сказал Кешка.

Миновав толстые сводчатые монастырские ворота, мальчики свернули с широкого санного пути на кладбищенскую тропку к большому черному гранитному склепу купца Курощупова.

Усевшись на каменную плиту, они стали слушать почпую тишину.

Гриша прошептал тоскливо:

- Если привидение настоящее, тогда, значит, всё есть: и господь, и черт, и покойники встают, тогда все на свете зря, молись за себя, и только...

- А вот мы проверим, что есть и чего нет, - мужественно объявил Костя, покосившись на плиту, и все-таки посоветовал: - Нехорошо над покойником так сидеть: он хоть и купец, но все же человек был.

Ребята встали и оглядели тяжелую плиту. Гриша спросил:

- Неужели такую тяжесть он поднять может?

- Купцы старинные очень здоровые были, даже разбоем занимались. Такой сможет, - сказал Костя.

- А ты не пугай, - жалобно попросил Гриша.

- Я не пугаю, я говорю как о бывшем живом, - оправдался Костя.

На монастырской колокольне дребезжащий колокол отбил четверть.

- Замерзнем тут, - пожаловался Кеша, - сколько еще ждать, а от камня стужа.

- Пошли лучше отсюдова, - предложил Тима, - а то провороним.

- Надо бы нам всем по разным местам разбрестись, а кто увидит, тот крикнет, - не столько предложил, сколько вслух подумал Костя.

Но ему никто не ответил.

- Мы же с собаками, - сказал Тима. - Они его увидят и залают.

- Откуда они знают, на кого лаять? - усомнился Гриша.

- Собака не должна привидение видеть, оно только человеку видно, сказал Кеша.

- Эх, - огорчился Тима, - надо было б приучить Томку кидаться, если кго в простыне покажется.

- Не всякие привидения в простыне.

- А чего же у него белое?

- Саван.

От этого жуткого слова всем стало еще больше не по себе. А тут Костя вдруг заявил:

- Ну, я пошел, разведаю, а вы тут посидите.

- Нет уж, вместе пришли, вместе и уходить.

- Да я скоро...

- Все равно одному нельзя: а вдруг оно тебя потащит?

- Ну тогда пошли все, но чтобы тихо.

Небо померкло и, казалось, еще ниже опустилось к земле. Снег уже не блестел, а стал пепельно-серым. Только стволы берез костляво белели во мраке.

Собаки жались к ногам ребят, не желая сходить с узкой тропы на рыхлую снежную целину. Но мальчики поняли это совсем иначе.

- Чуют, - глухо сказал Гриша.

- А вот я тебе дам раз, - пригрозил Костя, - так, чего не следует, примечать перестанешь.

Выбравшись из кладбищенской рощи на полянку, ребята облегченно вздохнули. А тут прорезалась луна, и все осветилось ее кротким светом, и не было больше зловещего, угрюмого мрака. Высокая кирпичная стена была попрежнему пуста.

Тонко, пронзительно дребезжа, прозвучали на колокольне удары: раз, два, три... двенадцать.

Мальчики невольно прижались друг к другу, до слез в глазах вглядываясь в монастырскую стену.

Но ничего не было, ничего... Только небо мерцало, и расплющенная луна тонко прорезала рыхлые облака.

- Струсило! - воскликнул торжествующе Костя. - Струсило! Подглядело, что я с палкой, и струсило!

Тима, силясь вытащить из кармана молоток, тоже хвастал:

- Не удалось мне его пригвоздить. Эх, зря только такую тяжесть таскал!

Вдруг Гриша, судорожно дергая рукой, зашептал:

- Вот он, гляди - вон!

От левой угловой башни мерпо шествовало по кирпичной стене что-то долговязое, белое, и тотчас же за стеной какие-то голоса истошно завыли псалмы.