Заре навстречу

- Что ж у вас на вывеске только Совет рабочих и солдатских депутатов? А мой кто? По всем статьям подходит к вывеске, а вы от инвалида нос воротите.

- Вы напрасно на меня, гражданочка, кричите, - сказал Рыжиков. Помощь, какую можем, мы инвалидам войны оказываем.

- Дрова дали и муки мешок. За это мы всей семьей вам кланяемся. Но ведь он мужик башковитый, только что на митингах не орет, и от этого вы его не знаете, а ведь он мог бы к какому делу присупуться.

- Ладно, подумаем.

Через несколько дней к Редькиным пришли из Совета.

Редькин взволновался, приказал Капптолине выйти на улицу, чтобы не мешать серьезному разговору.

А спустя неделю Редькин с красным бантом на шипели ковылял на костылях в кобринскую столярную мастерскую, где он был избран старшиной рабочего Совета.

И теперь он вновь с полным сознанием обретенной власти, упоенный ею, орал на жену:

- Ты, корова, брось меня перед людьми срамить. Выходит, у Кобриных мы мастерскую для народа забрали, а здесь я буду свое дело содержать? Свезу станок и сдам.

Только мне с тобой и делов, что на себе срам носить.

Но Капитолина отказала наотрез:

- Ты меня своей властью не стращай. Я не пугливая.

Никуда станок не дам. Работаю и буду на нем работать.

А если с руками полезешь, то сдачи дам. Хватит мне перед тобой дуру разыгрывать.

ГЛАЗА ПЯТНАДЦАТАЯ Хотя Костя Полосухин, Гриша Редькин и копоплевский Кеша уважали Тиму за то, что он не струсил, когда жил в приюте, а даже бунтовал там, все-таки иногда Тима испытывал к своим приятелям почтительную зависть.

Пусть даже Гришка врет из самолюбия, что не мать, а отец научил его токарничать, все равно он не просто парнишка с Банного переулка, а токарь.

Когда ребята ходили на реку смотреть, как дружинники разбирали вмерзшие в лед плоты, Гришка подошел к козлам, на которых распиливали бревна, потрогал у пилы зубья и сказал насмешливо:

- На сырое дерево шибче разводы надо делать. Эй вы, лопоухие...

А Кешка молча взял пилу у дружинников, уселся на бревна и стал трехгранным напильником оттачивать зубья. Вернув пилу, сказал небрежно:

- Вот теперь пойдет.

В сомовскую баню они ходили с Костей бесплатно.

И Сомов каждый раз благодушно говорил:

- Поддевку ты мне слпцевал положительно, лучше, чем новая. Ничего, мойтесь.

Зато от отца, от матери, от их друзей и из книг Тима знал многое такое, чего не знали его приятели.

Глядя задумчиво в чистое, бездонное, холодное небо, Костя говорил обиженно и мечтательно:

- Вот ворона летает почем зря, а человек нет. Значит, он хуже вороны?

- Человек может летать, - заявил Тима. - Для этого нужен воздушный шар из резиновой материи и пудов десять газа под названием гелий.

- На шаре - это что, а вот так бы, с крыльями, как У птицы.

- Если не высоко, то можно. Был такой человек в древние времена. Надергал у птиц перьев, слепил из них крылья воском, надел на руки и полетел. Но не рассчитал, слишком близко к солнцу поднялся, воск от тепла растаял, он вниз и грохнулся.

- А если варом скрепить?

- Вар тоже тает.

- Тогда столярным клеем.

- Клей неподходящий: он засохпет, ломаться будет.

А крыло, чай, гнуться должно, - авторитетно замечал Кешка.

- Тогда садись на аэроплан и лети. Есть такой здоровый, несколько человек берет, "Илья Муромец", - пояспял Тима.

- Из сказки, что лп?

- Пет, такое название дали за величину. У французов есть тоже аэроплан, фирма "Фарман и Латтам", самый у них замечательный пилот Блерио.

- А у французов есть революция?

- У них даже две были, но их революционеров всех у стены буржуазия расстреляла.

- Что же они не дрались как следует?

- Дрались, по ошибку сделали: крестьян на помощь не позвали. А настоящая революция рабоче-крестьянская.

- Это как у нас. Значит, Маркс, выходит, француз?

- Немец.

- А что же они с нами воевали, когда у них такой человек есть?

- Он умер.

- Ну, тогда другое дело. А Ленин, говорят, от нас родом,сибирский.

- Он в Симбирске родился.

- Вот я и говорю, что наш.

- Симбирск на Волге стоит, а Волга в России. Но он в Сибирь сосланный был, значит, наш.

- А где же он теперь: в Томске, что ли?

- В Москве.

- Что ж Коноплев все: "Ленин сказал, Ленин велит..." Я думал, он не дальше, как из губернии, а он вон где. Твои-то Ленина не видели?

- Нет.

- Зря. Говорят, все знает. И чего делать наперед, тоже все знает. Рыжиков наш ему не родня, случайно?

- Нет.

- А похож. Тоже с бородкой и умный.

- А ты откуда знаешь?

- Рыжикова-то? А кто его не знает! На митинге он один самыми простыми словами говорит. Все от него понятно. И про то, что сейчас жрать людям нечего и что буржуи обратно власть хотят взять ц от этого нельзя быть лопоухим.

- Пролетариат - это кто? - поинтересовался Кешка.

- Те, кто ничего не имеет.

- Значит, мы не подходим, - сказал Костя. - У нас всякого добра ой-ой-ой...

- Рабочий - это тоже пролетариат.

- Мы не рабочие, мы мастеровые, - с достоинством заявил Кешка.

- Какая же разница?

- Рабочий - это который при хозяине, а мы сами при себе.

- Эксплуатируемые тоже пролетариат.

- А чего это значит?

- Все, кому за труд недоплачивают, те эксплуатируемые. А кто недоплачивает за чужой труд, - эксплуататор.