Заре навстречу

Хозяйка работала в кустарной гранильной мастерской. Родных у нее никого не было, кроме старухи тетки, которая жила в богадельне.

Мария относилась к ней ласково, уважительно. Жили они дружно.

«Домой, домой! Вот денек выдался! — и Мария поспешно шла по затихшим ночным улицам… — Нет, что за невезение! — подумала она, увидев сквозь щели ставня свет в своем окне. — Обыск, что ли?!»

Постояла у окна, послушала… тихо! Не брякнув щеколдой, тихонько вошла во двор. Нюра еще не спала, — сидела в кухне у стола, подперев руками голову. Как будто никого чужих нет!

Мария вошла в кухню.

— Нюра! Здравствуй! Кто у меня там?

Серое плоское лицо хозяйки похорошело от доброй, радостной и грустной улыбки.

— Здравствуешь, Ольга Назаровна! К тебе гостенька добрым ветром занесло.

— Кого?

— А кого сердцу надобно? Муж твой.

— Нет, Нюра… не шути! Как он назвался?

— Прапорщик, говорит, Луговой… муж Ольги Назаровны.

— С кем он пришел? В чем он одет?

— Один… в пальте… Такой большой мужчина, глазастый…

— Нет, нет, нет, — твердила Мария, решительно направляясь в горницу, — конечно, не он! Я и огорчаться не буду, ведь я знаю, что ему нельзя быть… Нет, нет, глупо надеяться…

Она вошла.

— Сережа!

И распахнула объятия.

Погасли огни во всех ближних домишках. Нюра заснула. Погас огонь и в маленькой горенке.

— Нет, нет! Я здорова! Бодра! — отвечала с прежним счастливым смехом Мария на расспросы мужа. — Ну расскажи, как ты жил, Сережа, все расскажи!

— Прежде ты, моя Маруся! Золотое ты мое солнышко…

— Нет, уже не золотое, — со счастливым смехом шептала Мария, ласкаясь к мужу, — твое солнышко перекрасилось, стало чернявое… Теперь уж я — черна ноченька!

— Дня не было, чтобы не думал о тебе…

— А я о тебе!

— Ты сюда приехал на работу? — спрашивала Мария, положив голову мужу на грудь. — Давай рассказывай…

— Яков меня в Лысогорск направляет.

— В Лысогорск… Хорошее там тебе осталось наследство! Знаешь, кто там работал? Твой тезка… Лука.

— Работал? Как ты странно сказала… А теперь?

— Его расстреляли, Сережа… Но организация жива. Вот было восстание мобилизованных… большое!

— Если там хорошо поставлена работа, зачем мне ехать?

— Яков рассказывал тебе о наших делах?

— Рассказал. В общих чертах… Нам помешали сегодня… Ты, оказывается, член бюро?

— Да… потому и разъезжаю все…

— Какие новости привезла ты с конференции? — расспрашивал Сергей. — О чем говорили?

— О подготовке восстания, конечно…

И жена с увлечением начала ему рассказывать о партизанских отрядах на Южном Урале, о работе среди мобилизованных, о технике, о том, как создаются запасы оружия.

— Народ кипит! Знаешь, сколько в одной нашей губернии замучено и расстреляно? По неполным сведениям, не меньше двадцати двух тысяч человек. Заводы разрушают, увозят оборудование. Этот стервятник Колчак больше трех миллионов пудов одного золота выкачал из Урала и Сибири… роздал своим иностранным хозяевам. Не говоря уж о продуктах, пушнине. Раздает направо и налево концессии. Рвут нашу землю на части!

Разговор пошел о жизни в Перевале.

— Слышал, здесь свое «правительство» было? — Мария сердито рассмеялась: — Скоморохи!.. Смешно и противно: даже закон был издан о… флаге Урала!

— О государственном флаге?

— Сказать «государственный» все же не посмели, написали «отличительный знак»… Шуты!.. Охлопков был министром горных дел, Полищук — управделами совета министров…

— Теперь «правитель» им прищемил хвосты?

— Как сказать?.. Охлопков наверху — он «уполномоченный» верховного правителя. Его помощник, полковник Стефанский — страшная дрянь, мерзавец, связан с контрразведкой… Ты знал, Сережа, соседа Ярковых, Степку Ерохина? Знал? Да? Представь, это теперь страшное имя в Перевале! Подобрал себе полсотни головорезов… Это как бы филиал контрразведки… Да, я ведь Колчака видела!.. Приезжал сюда…

— Расскажи…

— На стервятника походит… горбоносый… с такими вот большими глазами, застывший какой-то… мрачный… Рассказывают, что говорит «красиво и литературно»… Но хватит о них! Об Андрее расскажи, как он живет.

— Не знаю, Маруся. Виделся я с ним перед отъездом, указания получил… тебе он шлет привет!.. Он готовит восьмой съезд партии… Мне он показался нездоровым… а может, просто устал, — он только что с Украины вернулся и всю дорогу работал в поезде.

Чекарев не подозревал, что его встреча с Андреем была последней. В то время, пока Сергей пробирался через линию фронта, Яков Михайлович Свердлов, первый председатель ВЦИК, сподвижник Ленина, боролся со смертельной болезнью, доживал последние дни.

— Илья не знаешь где? — спросила Мария.

— Илья пропал без вести после первого же боя… Я надеялся вместе с Ириной, что он здесь, в тылу… Сейчас начинаю побаиваться: ладно ли с ним? Может, в тюрьме, а может…

Сергей глубоко вздохнул.

— Маруся! Даже подумать страшно, если… Он должен жить! Но он такой стал слабый, худой… Нет, я боюсь, боюсь за него!

— Роман как?

— Роман? Комиссар полка!

— Ну?!

— Да… А как его семья, Маруся? Ерохин не сцапал? Живы?

— О, еще как! Анфиса и все они в Лысогорске. Анфиса и ее отец — полезные в подполье люди… бесстрашные!.. А правда, Сережа, что Данило Хромцов убит?

— Правда, Маруся…