Заражение

— Мы не подведем, — тихо сказала Маша Жукова. Она сидела рядом с Андреем, а тот внимательно слушал, вздрогнув на последних словах о генетических отклонениях. Он посмотрел на Машу, но она внимательно слушала.

Лукин кивнул, он услышал ее реплику.

— Вот и славно. Значит, приступим. Через полтора часа вам введут первую порцию вакцины. Она представляет собой специально ослабленный штамм вируса гриппа, который, по нашему мнению, способен вызвать в этом сезоне эпидемию. Это будет не одна разновидность вируса, а сразу несколько, таким образом мы надеемся охватить как можно большее число вариаций. Главной, конечно же, остается той самой формой из Мексики. Уже сегодня, в начале осени, количество смертельных случаев в западном полушарии южнее США зашкаливает. Жаркий климат оказался необычайно благоприятным для развития вируса. Представьте, что может произойти в условиях нашей нулевой температуры.

Далее, с промежутком в неделю, мы введем вам еще две дозы вакцины и второй месяц будет посвящен наблюдению за выработкой антител. В середине второго месяца мы под жестким наблюдением и контролем попробуем заразить вас ослабленной формой гриппа. Если в конце второго месяца у большей части группы в крови будут обнаружены антитела, и внешне не будет наблюдаться признаков заболевания, вы получите по миллиону рублей.

— Говорила бабушка, ешь чеснок, — пробурчал Морозов.

Зал хохотнул, кто-то фыркнул, но большинство сидело с каменными лицами.

— Надеюсь, он вам не понадобится, — сказал Лукин. — На слайдах вы видите, как все будет происходить. День за днем.

Он щелкал пультом, на экране менялись кадры с подробным описанием, графиками и картинками. От некоторых бежал мороз по коже, но большинство были вполне приличными и даже добрыми — вот бородатый лаборант смотрит в микроскоп, вот опрятный джентльмен сдает кровь — на слайде разъяснено, что именно должно быть в его крови и как это будет использовано дальше. Вот и заключительная стадия, финал — все живы и здоровы, вакцина отправляется на завод, а зимой не случится эпидемии. Благодаря слаженным действиям ученых и команды испытателей.

На этой оптимистической ноте и завершился показ презентации. Звучала легкая фоновая музыка, кажется это был Рихард Клайдерман, и он продолжал играть фортепианные увертюры, когда прозвучал вопрос, заставивший зал замереть.

— А что стало с прежними группами? Я слышала, что некоторые из них… — вопрос задавала дама с копной иссиня-черных волос, дерзким орлиным взглядом и точеным профилем. На вид ей было лет пятьдесят. — …умерли, не дожив до конца. Не перенесли вакцинацию. Понимаете, о чем я говорю? — она внимательно, если не сказать больше, пронзительно, смотрела на Лукина.

Тот смутился, но быстро взял себя в руки. Тем не менее, даже от самых рассеянных зрителей не смогло укрыться его замешательство. Он явно не был готов к такому вопросу.

Карина Львовна Фельдман. 53 года. Разведена. Преподаватель вуза, кандидат философских наук. Въедливая, расчетливая, дотошная. Жесткая. Бескомпромиссная. Перенесла рак груди. Полная ремиссия. Представляет огромный интерес с научной точки зрения.

— Понимаете, Карина… Львовна. — начала он. — Мы не поощряем распространение слухов в любой форме. — Он потупился. — У нас медицинская научно-исследовательская организация, а не бульварная газета, и здесь случается всякое. Тем не менее, могу вас заверить, за последние десять лет не было зафиксировано ни одного летального исхода.

Кажется, даже Клайдерман в своей мелодии сделал паузу. Зал сидел, не шелохнувшись. Андрей слышал, как воздух входит и выходит из его легких. Он смотрел себе под ноги, потому что смотреть на Лукина не было сил. Каждой клеточкой своего организма, он чувствовал, что мужчина на сцене лжет. И дается ему это очень непросто, потому что он — неважный актер. Отвратительный актер.

— А как же Целиновский? — ее тихий голос прозвучал словно выстрел. — И… Шах. Георгий Шах. Помните такого?

Но Лукин уже собрался. Он со вздохом положил пульт на трибуну, взял стакан воды, сделал глоток.