Заражение

— …туда требуются добровольцы для испытания лекарств. Ничего сложного, вкалывают вакцину, сидишь там месяц или два под наблюдением врачей или ученых, не знаю, кто там у них. Потом выписывают домой, ведешь дневник самочувствия, записываешь показатели: пульс, давление, аллергические реакции. Короче, все, что вылазит. И за это неплохо платят.

Стас покосился на Андрея.

— Неплохо — это сколько?

— Не меньше, чем я зарабатываю написанием статей про кондиционеры и памперсы. Даже больше. Плюс страховка. На случай…

— …если что-то пойдет не так и ты превратишься в мутанта.

Андрей кивнул.

— Типа, как… — Стас запнулся, но Андрей продолжил.

— Да, ты прав. Как у Саши. У нее что-то пошло не так. Один случай из тысячи или даже из миллиона. Но… как раз такие случаи и должно выявлять тестирование.

Стас помолчал, разглядывая прозрачный бокал, висящий над стойкой бара, махнул рукой в сторону посетителей, требующих срочно свою выпивку, потом ответил:

— Не знаю, что тебе посоветовать. Ты, наверное, и так все решил… Дело, черт побери, опасное. Малейшая ошибка в расчетах, а у нас сам знаешь, все через пень колоду, и все, ты овощ. Никому не нужен, никто к тебе не придет поменять памперс, чувак. К тому же, как я понимаю, испытывают что-то новое, экспериментальное. Вакцины для новых типов вирусов. Помнишь, что в прошлом году зимой творилось? — Он нахмурился, потом раздраженно крикнул толпе «Иду!!! Две минуты подождите!». — Я тут стоял с утра до вечера, пока сам в итоге не слег, — таких историй наслушался, волосы дыбом вставали. Вечером пришел человек с работы, ничего не предвещало. Покашливал. А утром жена нашла холодного в постели рядышком. Скрюченного. Как тебе такое?

Андрей кивнул. Он слышал все эти истории не раз и не два; передаваясь из уст в уста, они обрастали новыми леденящими подробностями, раз от раза делаясь все ужаснее. Он не слишком верил слухам, но и полностью отрицать их было невозможно — на горячую линию звонили люди, утверждавшие, что лично готовы засвидетельствовать сказанное и после того, как количество звонков стало критическим, Лезнер сказал: «Мы, конечно, должны проверять все эти звонки, когда не оказывается помощь, врачи неверно или специально квалифицируют смерти, чтобы снизить статистику. Кто дежурил на горячей линии, вы это слышали. Но… у нас просто не хватит сил. И я с вами хочу посоветоваться — стоит ли нам дальше нагнетать эту истерию, публиковать это, или может, было бы правильнее дать народу передышку, успокоить…»

— Опасное, — подтвердил Андрей. — Завтра медкомиссия. Там, в институте.

— Так ты уже…

— Именно.

— Вот так вот. — Стас не знал, что и сказать. Он автоматически взял бутылку Финляндии и принялся разливать заказ для квадратного рабочего, с бороды которого на стойку капали крупные дождевые капли. — Хоть звони оттуда.

— Там запрещены телефоны.

— Чертовы кулички, сгинешь и с концами.

Родители Андрея умерли один за одним три года назад и получается, кроме Саши у него никого не было. Стас был прав.

— Если завтра пройду комиссию, встретимся через два месяца. Все это время буду там на стационаре. Вот, зашел попрощаться.

Стас попытался ответить что-то с юмором, но у него не вышло — лицо застыло, словно он провожал знакомого на верную смерть и не понимал, как вообще на такое можно решиться.

— Слушай… — Стас поставил перед бородатым рюмки. Тот опрокинул их залпом, одна за одной, даже не поморщившись.

— Повтори, — бросил он коротко через стойку.

— …слушай, — Стас потянулся за бутылкой. — А вообще, ты крутой. Нет, честно. Я бы обосрался от страха и в жизни не бы не согласился проводить над собой опыты. И дело-то даже не в том, что у меня нет дочери, котор… пока нет дочери, и сына нет, но, если будут… — он машинально, на глаз, отмерил по полтиннику в прозрачные рюмки. Этот клиент предпочитал пить финскую водку именно так, три раза по две стопки по пятьдесят граммов, не закусывая, — …может получиться, что ты поможешь кому-то еще. — Он хотел сказать, «раз не получилось помочь своей дочери». Андрей по глазам видел, но Стас не стал это говорить. Он повернулся, что-то достал с крючка позади стойки и протянул закрытую ладонь Андрею. — На, возьми.

— Что это?

— Бери. Это серебряный крестик, достался мне от прабабки, она знахаркой была.

— Я же не верующий, не надо… оставь себе. — Андрей отстранил руку Стаса.

Стас молча вложил ему крестик в ладонь и сжал.

— Понятие не имею, как это работает, но поверь. Просто возьми и все. На всякий случай.

Андрей пожал плечами.

— Если ты настаиваешь. Хорошо. Спасибо. — Он сунул крестик во внутренний карман куртки. — Но, боюсь, это мало чем поможет. Скорее тут нужна головка чеснока с фитонцидами.

— Чеснок сам купишь, — сказал Стас. — Передавай привет Саше.

Андрей приехал к воротом института на такси. Оказалось, что в навигаторах такого адреса не существует, а место, где по идее должно выситься здание НИИ, на всех картах отмечено сплошным лесным массивом, к которому тянулась проселочная дорога сомнительного качества.