Запретный храм

Они стояли, пораженные открывшимся зрелищем. Лука, обводя взглядом склоны горы, воображал себя на ней, представлял, как медленно находит маршрут по трещинам в скалах, поднимается все выше и выше и наконец добирается до вершины.

— Всегда в облаках, — пробормотал он себе под нос и повернулся к Дорже. — Я изучил множество спутниковых карт, пытаясь обнаружить хоть намек на нее, но эта гора всегда в облаках.

— Такова ее природа, — признал Дорже. — Как и мы, она предпочитает оставаться скрытой от мира.

Лука кивнул, снова поворачиваясь к горе.

— Кто-нибудь поднимался на нее?

Дорже пожал плечами.

— Члены нашего ордена, собирая травы, наверняка ходили у ее подножий.

— А вершина? Кто-нибудь был на вершине?

Дорже тихо вздохнул.

— Там никого не было. Боюсь, мы не разделяем пристрастия европейцев к «покорению» чудес природы.

— А название-то у нее есть?

— Название? Нет. Нет, мистер Мэтьюс, — продолжил Дорже, наморщив нос, словно почувствовал неприятный запах. — У нашей горы нет названия. Мы считаем, что, попытавшись покорить ее, дадим ей тем самым оценку, или, говоря другими словами, представим ее величие измеримым. С тем же успехом мы можем придумать ей имя. Нет, нам достаточно того, что она просто есть.

Лука рассеянно кивнул. Он оторвал взгляд от горы и долин вокруг и перевел на балкон, где они стояли. Теперь он понимал, насколько точно передан этот вид на танке Джека. Он вспомнил и профессора из Кембриджа с ее замечаниями относительно «горного бейюла». Дорже сказал, что Гелтанг — это вместилище мудрости…

Тут наверняка существует связь.

Отвернувшись от горы, Лука посмотрел на Дорже.

— Как монастырь связан с горой? — спросил он.

Луке показалось, что испуг промелькнул на лице Дорже, но к нему сразу же вернулось привычно спокойное выражение.

— Мистер Мэтьюс, здесь, в Гелтанге, я простой монах и не более чем скромный переводчик. Я думаю, вам лучше побеседовать с кем-то более искушенным в таких вопросах. Могу лишь сказать, что гора дает нам влагу. Благодаря ей здесь собираются облака и проливают дожди, питающие посевы внизу. Так мы выращиваем все, что нужно для жизни. Редкий случай в наших негостеприимных Гималаях.

— Я имел в виду не посевы… а, скорее, религиозный смысл. Вы ведь говорили, что Гелтанг — это хранилище? Так вот…

Луки замолчал, потому что Дорже отвернулся в сторону входа.

— А вот и мисс Шара, — сказал он с явным облегчением.

Несмотря на растущее разочарование, Лука почувствовал, как участилось сердцебиение, когда он обернулся и увидел идущую к ним Шару. Она переоделась, теперь на ней были монашеские одежды наподобие тех, что носил Дорже.

С нехарактерной для него поспешностью Дорже пошел навстречу, обогнул фонтан и низко поклонился. Лука увидел, как Дорже взял ее руку в свои и прошептал что-то с выражением крайней торжественности. Шара, выслушав его, кивнула и с мимолетной улыбкой направилась к Луке, оставив Дорже у фонтана.

— Рад вас видеть, — сказал Лука, осознавая, что это не пустые слова.

Он хотел пожать руку Шары, но она замешкалась, отступила на шаг и сложила руки перед собой. Сухое церемониальное приветствие быстро согнало улыбку с губ Луки.

— Ничего не случилось? — спросил он.

— Как ваша голова? — поинтересовалась она, словно не слыша вопроса и разглядывая ссадину у него на лбу.

— Болит, как с жуткого похмелья, но пройдет. Гораздо важнее, что вам известно про Билла.

— Он пришел в сознание, но еще очень слаб. Теперь придется ждать — посмотрим, как он справится со вторичными инфекциями.

Лука заглянул ей в глаза. В них стояла отчужденность, какой он не видел прежде. Даже когда она кричала на них в деревне, она хотя бы уделяла им внимание. Теперь в ее манерах сквозила холодная отстраненность, казавшаяся неуместной после всего, что они пережили вместе.

— Но он поправится? — не отступал Лука, возвращаясь мыслями к Биллу. — Мы успели вовремя?

— Я не знаю, Лука. Нам остается только ждать.

Последовало молчание — он осознавал ее слова. Лука закрыл глаза, прокручивая в памяти все, что произошло в пещере. Мысли до сих пор путались: жуткая тишина, возня в темноте, а потом, совсем рядом с ними, чудовищный рев. Он помнил мягкое прикосновение Шары, когда она прижалась лицом к его лицу и прошептала, что в пещере медведь.

Лука оборвал себя и заново прокрутил случившееся перед глазами. Что-то не склеивалось.

— Когда вы разбудили меня в пещере, то уже были одеты, — сказал он, медленно собирая мозаику воедино. — Вы собирались уйти? Вы решили оставить нас и в одиночку отправиться в Гелтанг.

Шара покачала головой.

— Лука…

Она бросила взгляд на Дорже, который неторопливо обходил растения в мраморных нишах. Он, казалось, был целиком поглощен своим занятием, но при этом находился достаточно близко от них, чтобы слышать разговор. Лука будто в первый раз посмотрел в глаза Шаре и понизил голос.

— Билл был прав, когда говорил, что вы что-то скрываете.

Шара вздохнула и опустила взгляд на руки. Когда она подняла глаза, отстраненность из них исчезла, и на лице внезапно появились следы усталости и тревоги.