Запретные навсегда (ЛП)

— У меня есть свои способы выведать секреты моего отца. — Она улыбается, ее розовый ротик кривится в ухмылке. — Особенно когда я слышу, что в его камеру доставляют молодую и симпатичную девушку. Мой отец во многих отношениях плохой человек, но это не входит в число его склонностей. Те, кто желает ему зла, знают, что лучше не посылать молодых женщин соблазнять его выдавать свои секреты. Значит, ты не пойманный шпион. — Она пожимает плечами. — Я знаю и другие вещи, которые помогли мне собрать все воедино. Как только я поняла, что он задумал, я должна была попытаться остановить его. У тебя нет реальной причины умирать, и я думаю, мой отец знает это. Он просто одержим незаконченными делами. Но ты… лишний предмет, который никуда не ведет, и я пыталась заставить его понять это.

— И… сработало ли это? — Я все еще не до конца понимаю, как все это связано, или как Наталья во всем разобралась, но я чувствую проблеск надежды в своей груди, как бы я ни старалась подавить его, прежде чем он сможет вспыхнуть.

Уголки рта Натальи опускаются вниз.

— Он не захотел прислушаться к доводам разума, — признается она, и внезапно меня охватывает холодная пустота, даже хуже, чем это было раньше, поскольку она гасит этот крошечный огонек надежды. Это заставляет меня жалеть, что у меня вообще не было этого момента. — Возможно, у нас есть немного времени и… — Наталья смотрит на меня с сочувствием, и мой желудок сжимается.

Не делай этого. Не позволяй себе снова надеяться. Не слушай ее. Она змея в саду, и ничего больше. Насколько тебе известно, она была послана, чтобы мучить тебя. Все это может быть какой-то уловкой, чтобы сделать ситуацию еще хуже. Я никогда не была подозрительным или параноидальным человеком, но я чувствую, как это растекается по моим венам, заставляя меня чувствовать себя больной. У меня нет причин доверять ей, нет ничего, что давало бы мне уверенность в том, что она говорит правду.

— Что ты имеешь в виду? — Натянуто спрашиваю я, чувствуя, как слова застревают у меня в горле. — Отсюда не выбраться, охранники…

— Говори потише, — предостерегает Наталья, ее собственный голос звучит тихо и хрипло. — Наш отец, очень занятой человек, Саша, и тот, кто склонен погружаться в свою работу. Теперь, когда ты снова вне его поля зрения, и пока он верит, что ты в безопасности за решеткой, он будет считать, что ты здесь для того, чтобы он нашел время убить тебя, когда это снова придет ему в голову.

— Это… ужасно. — Слова вырываются шепотом, и я чувствую себя холоднее, чем когда-либо. Это заставляет меня чувствовать себя животным, попавшим в капкан, ожидающим, когда придет охотник и закончит работу, когда ему захочется, без какой-либо срочности с его стороны и без какой-либо свободы действий с моей.

— Я хочу помочь, — тихо говорит Наталья. — У тебя нет причин умирать из-за его гордости или одержимости. Но я не могу сделать это одна. — Она поджимает губы. — У меня есть некоторый доступ. Несколько трюков. Но мне понадобится помощь, только ты и я не можем пытаться вырваться отсюда и добиться успеха.

— Я не знаю, что я могу здесь для тебя сделать. — Я натянуто машу рукой в сторону остальной части моей камеры. — У меня ничего нет. Я ничего не знаю. Я вообще узнала о том, что Обеленский мой отец, только пару недель назад. Это гребаный кошмар. — Последние слова вырываются на выдохе, и я впиваюсь зубами в нижнюю губу, изо всех сил стараясь не расплакаться.

— Мне нужны имена, — мягко говорит Наталья, наклоняясь ближе. — Любой, кому ты небезразлична, кто, возможно, захочет помочь, с кем я могу попытаться связаться. Назови мне эти имена, и я попытаюсь связаться с ними, Саша. Мы составим план, и…

Этот пробирающий до костей холод и всепоглощающая паранойя снова наполняют меня. Я отодвигаюсь, сама того не желая, отодвигаясь еще дальше на кровати, как будто так я могла увеличить расстояние между ней и мной. Ее послали сюда, чтобы выяснить, кто укрывал меня все это время, думаю я с болезненной уверенностью, мои глаза расширяются. Обеленский подстроил это, чтобы добраться до Виктора, получить доказательства. Если я что-нибудь скажу, это подвергнет опасности всех их и всех, кто находится на их орбите.

Наталья замечает внезапное недоверие и страх в моих глазах еще до того, как я что-либо говорю. Я вижу это по проблеску разочарования на ее лице и по тому, как слегка опускаются ее плечи. До всего этого, возможно, этого было достаточно, чтобы заставить меня дважды подумать, стоит ли ей не доверять, но после Арта я в ужасе от того, что снова совершу ту же ошибку.

В коридоре раздаются шаги, и Наталья напрягается, быстро оборачиваясь, чтобы посмотреть в том направлении.