Запретное целительство. Сеньорита Смерть (СИ)

Я нарисовала несколько простых магических сигилов на клочках бумаги, разложила их по углам. Затем зажгла свечи, и пройдясь с одной из них, подожгла одно заклинание за другим, тихо шепча заклинания. Они будто истаивали в воздухе, не находя цели, но я чувствовала, как как постепенно уходит затаившее, медленно высасывающее силы людей зло.

Когда догорал последний знак, дверная ручка задергалась. Кто-то очень хотел попасть внутрь. Я поспешно потушила свечи, растерла ногой пепел, открыла окно и только тогда отперла дверь.

Сонди, молодой менталист, работающий на Фоскарини. Очень нехорошо. Менталисты довольно чувствительны к чужой магии, даже самой тонкой. Там, где боевик бы ничего не заметил, маг разума наверняка бы начал о чем-то догадываться.

Но Сонди было не до меня. Он прижимал руку к лицу, и между пальцев его стекала кровь.

— А я думал, что просто заела дверь, — гнусаво сказал он. — Что вы тут делаете?

— Инвентаризацию, — соврала, пользуясь тем, что в таком состоянии едва ли Сонди успеет что-нибудь заметить. — Так вы не искали меня?

— Нет. Хотел в аптечке пошариться.

— Проходите, я вам помогу.

Ему повезло, что я уже очистила комнату от дурных эманаций. Теперь излечить мага было проще. Тем более нос его хоть и распух, но сломан не был.

— Кто вас так? — сочувственно спросила я, залечивая поврежденные сосуды.

Менталист что-то проворчал.

— Не поняла. Не могли бы вы повторить?

— Эскобаро, — неохотно ответил маг. — Вечно ко мне цепляется. В этот раз он подумал, что я залез в его мысли. Будто они у него есть!

Надо же, менталист, который не ладит с людьми!

— Люди всегда бояться то, чего не понимают и не могут контролировать. Принимайте это за комплимент — вас побаивается боевой маг.

— Я предпочёл бы, чтобы меня оставили в покое, — мрачно ответил Сонди, осторожно щупая свою переносицу. — Надо же, не болит! Спасибо.

— Мне не сложно, — улыбнулась я.

Я повернулась, чтобы выкинуть окровавленную салфетку, но в этот момент маг удержал меня за запястье. Он пристально глядел снизу вверх, но в этот раз я не увидела в его взгляде плохо скрытого презрения или превосходства.

— И все же, что вы тут делали? Пахнет горелым. Теперь я это чувствую.

Ложь бы Сонди уловил. Так что я ответила практически правду.

— Очищала кабинет от ненужного. Точнее, сжигала.

Менталист хмыкнул, почти дружелюбно.

— Обычно от ненужного и чужого избавляются, когда хотят задержаться надолго. Надеетесь, что Фоскарини оставит вас при себе? Не стоит на него полагаться. Ни на кого из тех, кто стоит у власти. Для них мы, маги, лишь инструмент.

— Дож вам не нравится?

Сонди поморщился.

— Получше других. Он, по крайней мере, почти никогда не врет, и цели у него благие. А вот средства… ну как у всех.

— И какие средства? Кстати, можете отпустить мою руку.

Менталист тут же разжал захват.

— Простите. Мне вообще не стоило обсуждать с вами дона Фоскарини и его дела. — Он устало потер лоб. — Не знаю, что со мной. Наверное, я просто перегорел. Мне казалось, что раз я работаю на великого человека, пожалуй, единственного, кто может по-настоящему объединить Лермию, и унять церковников, должно делать и меня лучше. Но я занимаюсь всё тем же самым, и всё так же ненавидим. Хотя кому я это рассказываю? Вам вряд ли это знакомо, сеньорита Бьянки. Уж целителей даже простой люд любит.

— Как вас зовут? — спросила я.

— Оливер.

— Рената.

Сонди грустно усмехнулся.

— Я уже знаю. А вот вы одна из немногих, кто поинтересовался моим именем. У вас и правда доброе сердце, сеньорита. Мне жаль, что наше первое знакомство не удалось.

— Может, сердце у меня и доброе, но я тоже напряглась, когда поняла, что вы менталист. И ошибалась. Вы славный человек… Оливер.

— Не надо пытаться со мной дружить.

Эм-м-м, не то, что я собиралась, просто хотела сделать приятное явно одинокому и неприкаянному менталисту, но его слова меня задели.

— Почему?

— А как вы думаете? Или полагаете, что грейдорец и вправду в вас так нуждался?

Сонди будто хотел сказать что-то еще, но затем передумал. Кивнул головой, и тихо вышел, оставив меня одну. Вот умеет же настроение испортить! Теперь я смотрела на нашу утреннюю прогулку с Рихтером совсем по другому, и вроде бы невинные расспросы грейдорца виделись совсем под другим углом.

Нет, серьезно, в чем я виновата?! В том, что помогла Вико?! Или взялась за сложную работу? Вот она, благодарность. Одни подозрения, да и какая-то возня за спиной. Чем скорее ищейки Фоскарини найдут целителя, напавшего на Рихтера, тем быстрее отстанут и от меня. Но чем я могла помочь в этом? Если я расскажу им то, о чем знаю, сама попаду под подозрения. Глупо думать, что дож не выдаст меня. Разве что только решит избавиться сам, по тихому.

«Они никогда не поймут, Рената. Они будут бояться»