Запрет на студентку

Ее парень водит дружбу с Касьяновым. Так мы с ним и познакомились. И

теперь… я чувствую себя двуличной, потому что предпочитаю и от Лены

тоже держаться подальше. Наверное, это ее обидит, но ведь мы не близкие

подруги. Близких у меня никогда не было. В школе я была слишком

замкнутой в себе, а это отпугивает.

Я получаю свою пятерку только из жалости преподавателя. Откровенно

говоря, я подготовилась хуже некуда, он тоже это понял, как и то, что

пытать меня нет никакого смысла, поэтому просто отпускает с миром на все

четыре стороны.

На кафедре Романова кроме Алены других “уродов” нет. Он… умеет

работать с коллективом. Он много чего умеет! Энергии в нем хоть

отбавляй, как и ума. В основном…

— Стрельцова, — летит мне в лицо, как только выхожу за дверь.

Вытянув шею, староста моей группы хаотично жестикулирует:

— Тебя деканат ищет. Че с телефоном твоим?

Округлив глаза, чувствую, как ударяется о ребра сердце.

Деканат?!

Сглотнув, зажимаю в ладонях ручки сумки и с волнением лепечу:

— Зачем?

— А я что, Ванга? — закатывает он глаза.

Пересчитав знакомые лица, вижу, что всем абсолютно плевать на то, что

меня вызывают в деканат! И взрыва в моем животе тоже никто не заметил, как и легкой паники, которая сменяется неуверенностью.

В себе.

В своем умении скрывать чувства, которые давят на грудь изнутри, собираясь вырваться, как только дам хоть какую-то слабину!

Стараясь двигаться не как взвинченная буйно-помешанная, забираю с

подоконника свой пуховик, и каждый шаг, приближающий к деканату, делает меня безмозглой курицей, но не настолько безмозглой, чтобы не

понимать, кто меня туда вызывает, ведь я иду туда второй раз в жизни с тех

пор, как сдала в него документы о поступлении…

“Ну?”, — в отчаянии кричу внутри себя. — “Чего еще тебе от меня нужно?”

Глава 39. Люба

Спины знакомых мне близнецов, нависшие над столами двух секретарей, отрезвляют в ту же секунду, как вхожу в маленькую приемную, где справа, и

это я знаю точно, дверь в кабинет декана, а слева…

Втянув в себя воздух, поворачиваю голову, выдавливая:

— Доброе утро…

На двери слева черными буквами по золотому пластику выбито имя и

должность, которые в моей голове без разрешения складываются в

отчетливый образ. Отчетливый и настырный настолько, что хочется с

обидой топнуть ногой. Даже его запах фантомом пробирается в нос, а тело

ломит от потребностей, которые проснулись во мне с подачи Александра

Андреевича, чтоб он провалился, Романова. От осознания, что он там, за

дверью, мое тело трепещет, как бабочка на ветру. Когда-то я отчаянно

искала этой любви, с которой все носятся, и теперь я понимаю, почему

носятся. Это мука! Тогда почему, почему я не пытаюсь от нее избавиться?

Да потому что лучше умереть, чем никогда его не встречать!

— Эт Стрельцова, — дергает в мою сторону головой один из близнецов.

Расступившись, они освобождают для меня место у стола, пока я изнываю

от вероятной близости Романова за той чертовой дверью, но все розовые

облака в моей голове рассеивает листок с пятью фамилиями. Фамилиями

преподавателей,

которым

заместитель

декана

передает

своих

несостоявшихся дипломников в свете вступления в новую должность.

Тупо глядя на эти фамилии, пытаюсь понять, чего я вообще ожидала?!

Что он сдаст меня с рук на руки самолично? С девяти до пяти он

заместитель декана. Ничего не изменилось. Но моей обиде это без

разницы! Для меня этот листок сигнал о том, что… когда я снова приду на

его лекцию, своими чувствами я могу подтереться.

Вскинув голову, глотаю застрявший в горле ком, тонко выговорив:

— Можно подумать?

— Да ради Бога, — вращается секретарша на своем стуле, начиная стучать

по клавиатуре компьютера и полностью теряя ко всем нам интерес.

Как бы не путалась я в себе самой, четко и бесповоротно понимаю, что

хотела писать свой диплом именно с ним. Не потому что мечтала о нем

ночами. А потому что он преподаватель от Бога, и представлять на его

месте кого-то другого мне сейчас до тошноты не хочется…

Не хочется!

Сняв с плеча сумку, пихаю в нее листок, роняя на пол шубу. Прижав ее к

груди вместе с сумкой, бросаю сверлящий взгляд на золотую табличку и

разворачиваюсь на пятках, врезаясь носом в плечо парня, который маячил

за спиной. С шипением схватившись за нос, ураганом несусь к двери, подальше отсюда и от Романова. Может, мы вообще никогда больше не

увидимся, ведь он увидеть меня явно не стремится.

Толкнув дверь, вырываюсь в коридор, с разбега натыкаясь на серьезный

живот декана.

— Извините! — пищу, отскакивая от него и врезаясь спиной в твердую грудь

его зама.

— Тпррр… — шумный выдох над моим ухом похож на гром среди ясного

неба, а сжавшие плечи руки — на стальные пруты.

Роняю сумку, в панике повторяя:

— Извините…

— Что за гонки? — строго требует декан, поправляя свои очки и хмуря

густые брови.

— Я… извините… — прячусь от его гневного взгляда, пытаясь не

чувствовать сильного тела, к которому прижимаюсь каждым сантиметром

своего.

По плечам проносится дрожь, и мне нестерпимо хочется закрыть глаза, особенно когда пальцы Саши напрягаются.

— Вы не на дискотеке, уважаемая, — продолжает давить на меня декан, поправляя пиджак и пыхтя.