Записки успешного манагера

То, что я именно ляпнула, выяснилось позже, когда моему будущему супругу было сказано, что у меня замашки крестьянки. Посмотрев на мои пальцы, Изольда Леонидовна спросила:

— Олег говорил, вы играете на фортепиано.

— Да, — радостно сообщила я, предвкушая, что она попросит сесть за рояль и проявить свои способности.

Меня действительно усадили за рояль, я гордо расправила плечи, улыбнулась Олегу и начала играть.

«Октябрь» Чайковского (мое любимое произведение) разучивался месяц. Играла я хорошо, действительно хорошо, совершенно не ошибаясь и почти не волнуясь.

Изольда Леонидовна начала покашливать, я повернула голову и увидела, как она машет рукой: мол, достаточно.

Мои музыкальные способности впечатления не произвели, это я поняла прежде, чем Изольда Леонидовна изрекла:

— Инструмент надо чувствовать, деточка, а не барабанить по клавишам. Это дано не всем.

Сдерживая порывы ярости и пытаясь казаться вежливой, я выдала:

— Странно, в музыкальной школе, напротив, мне ставили высокие оценки именно за артистизм и умение передать настроение произведения!

Ответ не заставил себя ждать:

— Видимо, в вашей школе не было опытных педагогов, деточка!

Ситуация накалялась, и неизвестно, что бы произошло, если бы Катерина не сказала: «Ужин подан», на что я по привычке добавила: «Садитесь жрать, пожалуйста!»

На ужин была рыба. Слава богу, в этот раз голову мне никто не предлагал, но благородное семейство расправлялось с форелью при помощи ножа и вилки, я же, привыкшая есть рыбу руками, долго терзала маленький кусочек и в итоге подавилась костью. Пока Олег стучал мне по спине, Изольда Леонидовна нервно барабанила по столу пальцами.

Неожиданно она поинтересовалась, не пишу ли я маслом? Видимо, о моих акварельных рисунках Олег тоже проболтался. Маслом я не писала, зато с гордостью рассказала о том, что в роду нашем было много талантливых людей, в том числе художники, один из которых зарыл свой талант глубоко в землю и стал сапожником, другой, недавно вышедший из психушки, в редкие минуты проблеска сознания рисует исключительно китайцев, поскольку некогда побывал у них в плену, а третья, не имея ни грамма таланта, умудрилась стать членом Союза художников Армении и весьма уважаемой дамой.