Записки совсем молодого инженера

Вчера было воскресенье. Гера чуть-чуть удивился, как это они за субботу успели все подготовить. Может быть, ради него комсорг приходил сюда в воскресенье? Он почувствовал, что остался один. Он шел по коридору, а черные буквы объявления, выписанного на ватмане, свинцовыми литерами одна за другой вместе с их смыслом ложились ему на плечи. Он даже чуть-чуть согнулся. Он заглядывал в чужие лаборатории, но теперь ему не казалось, что работа там интереснее. Он видел только любопытные лица, которые глядели на него из раскрытых дверей, и когда он шел мимо, все к нему поворачивались. «Вот так, наверное, приходит к человеку всемирная слава», — подумал Гера. Он с любовью вспомнил свою последнюю полупроводниковую схему. Гера вспомнил, что еще вчера дома он перед сном подумал, что надо поменять концами «эр-двадцать один» и «эр-тридцать два». Да, человек должен работать! В лаборатории рядом с ним сидели Лида и Инга. Это был его коллектив. Да, только в труде человек находит себя и становится сильным. У Геры даже слезы выступили на глаза от таких мыслей и переживаний. И вдруг Инга, когда все на минутку вышли и они остались одни, сказала ему: «Милый». Гера не ожидал сейчас от нее ничего подобного. Он сразу заметил, что после этих слов Инга стала ему гораздо ближе. Она тогда подошла и сказала: «Дорогой». Было просто удивительно, что она говорит ему такие слова, хотя они еще друг другу довольно чужие. Они звучали даже сначала вроде бы странно. Правда, каждое новое слово их обоих все больше сближало. Гера заметил, что Инга стала ему еще ближе. А она тогда сказала: «Любимый». У нее в руках были какие-то папиросные бумажки, но он не обратил на это внимания. Гера даже не боялся, что кто-то сейчас войдет. Бывают такие часы в жизни человека, когда он на вершине и с ним ничего не может случиться плохого, а случается только то, что ему надо: одно хорошее. Правда, эти минуты надо уметь подготовить. И их нужно уметь почувствовать. Разве не правду говорят, что есть девушки, которые любят нас ради нас самих: просто так, ни за что? Мы все хотим, чтобы девушки нас любили. Чтобы они сами говорили «люблю». И чтобы потом называли своих любимых мужчин самыми ласковыми именами. Он обнял Ингу и сразу почувствовал, какая она теплая-теплая. Он поцеловал ее в губы, и Инга тоже поцеловала его в губы. Рядом щелкал под столом стабилизатор, и в схеме, как цветы, светились неоновые лампочки и газотроны. «Как хорошо, — сказала Инга. — Как хорошо». И Гера тоже подумал: «Как хорошо». А Инга протянула ему папиросные бумажки, отпечатанные на машинке, которые она держала в руке, и он, целуя ее и гладя по волосам, стал почти машинально читать. Он был сейчас так занят Ингой, что сначала даже не понял, почему то, что он читает, ему чем-то знакомо: «Я вчера пригласил Ингу в кино. Как только я начал для нее что-то делать, я почувствовал в себе внутреннюю неловкость. Я перестаю иногда понимать, правильно ли я делаю то, что мне нужно. Я иногда хочу от всего отказаться. В то же время я чувствую, что не могу сойти с выбранного пути. Обстоятельства волей-неволей меня ведут и подталкивают». «Сегодня я стоял перед зеркалом и спросил себя: «Ну как? Как дела?» И я сам себе ответил: «Ничего дела. Хорошо!» И снова, от радости, я спросил себя самого: «Ну как? Ты сейчас счастлив?» И сам себе ответил: «Да. Я сейчас счастлив». И у меня, я почувствовал, сердце вздрогнуло сильнее. «Это все Инга, — подумал я. — Все она…»

Кто такой Марк Львович?