Записки прокурора

Она снова разрыдалась. И я дал выплакаться ей вволю. Когда Тришкина пришла в себя, разговор пошел более ровно.

- Таисия Александровна, мы действительно разыскиваем родных Геннадия Александровича Комарова. Но я прошу выслушать меня спокойно. Жив он или нет, пока неизвестно.

Если больной действительно ее брат, я оставлял Тришкиной надежду. Если это Белоцерковец или кто другой, - подготавливал к разочарованию.

Женщина слушала меня очень внимательно. Она хотела верить в чудеса, в то, что брат жив. И в то же время готовила чувства и волю к известию о его смерти.

- Очень хорошо, что вы обратились к нам сами... Еще раз повторяю: мы не знаем, жив или нет Геннадий Александрович. Но вы поможете установить это...

В моем сейфе лежала фотография больного. Но я опасался: старик, изображенный на ней, изможденный, лысый, с провалившимся ртом, с внешностью, может быть, до неузнаваемости перекореженной временем и обстоятельствами жизни, ничего не подскажет ее памяти...

- Расскажите, что и почему произошло 15 июня сорок первого года на пляже в Лосиноглебске.

Таисия Александровна кивнула:

- Хорошо, только я не знаю, с чего начать. И что именно вас интересует?

- Я буду задавать вам вопросы... Скажите, сколько лет вы жили в Зорянске и когда переехали в Лосиноглебск?

- Здесь училась с первого по пятый класс. Потом папу пригласили в Лосиноглебск главным бухгалтером на завод. Мама не хотела срывать Гену из музыкальной школы. Учительница была очень хорошая, армянка...

Бог ты мой, как тесен мир! Геннадий Комаров учился у Асмик Вартановны. Я еще раз вспомнил ее - доброе, бескорыстное существо, ее участие во всех делах, в том числе и в этом. Не уйди она из жизни, мы бы, наверное, узнали о Комарове раньше...

- Гена был очень способным. Готовился поступать в консерваторию... Тришкина замолчала.

- Продолжайте. Что вам известно о Валерии Митенковой?

- О Лере... Да, о ней тоже нужно. - Тришкина вздохнула: каждое имя отзывалось в ней болью. - С Лерой мы были закадычные подружки... Когда наша семья переехала в Лосиноглебск, я с ней переписывалась, и она к нам приезжала... Как-то я летом гостила у них. В общем, связь не теряли. Лере нравился Гена. Они дружили...

- Как у них развивались отношения с Митенковой, когда вы переехали?

- Точно не знаю, Геннадий ничего не говорил мне. Старший брат. Потом, понимаете, я девчонка...

- Какая между вами разница в годах?

- Четыре года... Они с Валерией переписывались. Он приезжал на каникулы, и она бывала у нас... Не знаю, мне кажется, у них была настоящая любовь...

- Приезжал ли Геннадий домой на каникулы с другом?

При этом вопросе Тришкина вздрогнула. Провела рукой по лбу.

- Да, приезжал... - тихо ответила она.

- Как его имя, фамилия, помните?

- Павлик... Павел Белоцерковец.

- Они крепко дружили?

- Вероятно. Если Гена привез его к нам...

Мне показалось, что воспоминание о Белоцерковце ей особенно мучительно. Потом слово "привез"...

- Когда привез в первый раз?

- В сороковом году. В июле, шестого числа. Как сейчас помню...

Помнит точно дату. Я чувствовал, что мы подходим к главному.

- Долго гостил у вас Белоцерковец?

- Месяц. Валерия тоже приезжала на неделю. Ходили на пляж, в лес. Собирали грибы, ягоды... Молодые были, легкие на подъем...

- Таисия Александровна, вот вы сказали о дружбе Геннадия с Павлом: "вероятно"... Пожалуйста, прошу вас пооткровеннее и поточнее.

- Я действительно не знаю, как они могли дружить, уж больно разные. Геннадий вспыльчивый. Даже резкий. Не терпел, если рядом кто-то лучше. А Павел помягче был. Наверное, способнее Гены. Мне казалось, брат завидовал Белоцерковцу. Особенно когда Павел занял на конкурсе песен в консерватории третье место. Геннадий тоже посылал на конкурс свое произведение, но никакого места не занял... Когда Павлу подарили часы, Гена все упрашивал родителей, чтобы ему купили такие же... И все же Гена был чем-то привязан к Павлу...

- Говорите, завидовал?

- Он не признавал, что Павел способнее, но я видела, что в душе он понимал это. Вообще Геннадий хотел перейти с композиторского факультета на исполнительский. Кажется, из-за этого. С мамой советовался. Помню, Павел сказал: "Генка, признай меня первым композитором в консерватории, а я тебя за это провозглашу нашим лучшим пианистом". Брат разозлился. Не любил, когда Павел унижал его... - Тришкина вздохнула. - Но это зря, конечно. Шутка.

- Расскажите теперь о себе.

- Скажу обязательно. Что мне теперь? Надо за всех ответ держать, наверное. - Она приложила руки к груди. - Жизнь прожита. Брат очень любил меня, жалел и от всех защищал. И даже кукол мне делал сам... Я о родителях ничего плохого сказать не могу, но что правда, то правда: старшего они любили больше. Особенно мать. Надежда семьи! А Гена справедливый был. Он и любил меня за то, что ему самому больше ласки перепадало. Он всегда говорил: "Кто тебя обидит, Тася, - убью"...

- Чем вас обидел Павел?

- Не было обиды... Какая вина, если в любви всегда две стороны имеются? Сама я виновата, что не сдержалась. Все было бы по-другому: жили бы и Гена, и Павел... А с другой стороны, - война, многие погибли...