Записки наводчика СУ-76. Освободители Польши

Вот так складывалась обстановка на подступах к городу Хойнице, а это было характерно и для других участков фронта. Фронт нашего наступления начал разворачиваться на север, то есть вдоль течения реки Вислы. В последующие дни это стало особенно заметно. В дневное время, когда сквозь тучи проглядывало солнце, оно нам пригревало спину.

Закончив свои хозяйственные дела, мы с наслаждением наворачивали макароны со свиной тушенкой. Последние дни нам не очень-то регулярно приходилось пользоваться услугами нашей полевой кухни. То она отстанет, то мы отстанем, но в этот раз получилось согласованно и по месту и по времени.

Дело шло к ночи. Быстро наступили февральские сумерки. Вернулся с рекогносцировки командир батареи капитан Приходько, и по его деловому виду можно было понять, что нам предстоит выполнять что-то новое. Не успели командиры самоходок как следует с экипажами поесть, как последовала команда: «Командиры машин, к комбату!»

Вернулись быстро, не прошло и десяти минут. Начали готовиться к совершению марша. А что готовиться-то, мы уже были готовы. Осталось убрать котелки да ложки, и можно заводить. Через несколько минут первая батарея уже вытянулась в колонну, и ее головная самоходка растаяла в наступившей темноте. За первой батареей последовали остальные.

В ночь на 13 февраля мы заняли огневые позиции в 15 километрах северо-восточнее города Хойнице. Марш совершали по проселочным дорогам. На опушке небольшого леска нас поджидали пехотинцы, которых мы приняли на броню. Это были бойцы из 131-го стрелкового полка нашей дивизии, на каждую машину по пять-шесть человек. Хоть не так грустно, все же это поддержка, это прикрытие нашим самоходкам. Под Торунем и того меньше было. Пехотные подразделения тоже изрядно поредели, так что надеяться на большее было бесполезно. Были рады и этому.

К нам на броню вскочило пять бойцов, одного из них – Ивана Вишневского – я знал раньше. Встречались еще на Наревском плацдарме. Он был у десанта за старшего. Марш был не так уж и велик. Предстояло проскочить около десяти километров. До последнего пункта, где нас встретил представитель стрелкового полка, наверное разведчик, потому что он нам сказал, что впереди никого больше нет.

Нашу самоходку повернули по полевой дороге направо, где находился небольшой фольварк, который едва просматривался в темноте на небольшом бугре, а остальные машины батареи проследовали по поселочку, в который вела дорога.

Сидоренко включил фонарик, посмотрел на карту, потом долго смотрел на местность и дал механику команду: «Вперед!»

До фольварка оказалось километра полтора. Подъехав к крайнему строению, а им оказался скотник, остановились. Оказалось, через этот фольварк проходила довольно хорошо наезженная дорога, которая выходила из леска метрах в восьмистах на север. Огибая эту усадьбу по косогору, она спускалась к поселку. Но мы по ней не решились ехать, как я потом узнал, потому, что выпавший снег покрыл полотно дороги и командиры решили не делать следов на ее проезжей части, чтобы немцы не смогли предугадать наших намерений сделать им здесь засаду. А то, что мы сюда прибыли для этой цели, командир нам объяснил сразу же.

Нам предстояло занять огневую позицию с задачей не пропустить фашистов, если они вдруг попытаются здесь ночью пройти. Командование считало, что эта дорога могла немцам показаться подходящей для того, чтобы проскочить в Хойнице. Ночной бой, который мы позже дали немцам, целиком и полностью подтвердил расчеты наших командиров.

Огневую позицию выбрали в саду за оградой из аккуратно подстриженных елочек. Вот за этой оградой, тем более что она скрывала нашу самоходку по самый ствол пушки, мы установили наблюдение за дорогой и опушкой леса.

Хозяев в доме не было. Видимо, эта усадьба принадлежала состоятельным людям, которые, наверное, успешно ладили с немцами. Доказательством этому могли служить многочисленные фотографии на стенах в доме, где изображены были немецкие офицеры, и конечно же портреты фюрера. И во дворе, и в доме все было аккуратно расставлено, ничего не разбросано. Даже посуда на кухне была на своих местах. Такое впечатление, будто хозяева отлучились на минуточку куда-то недалеко и вот-вот вернутся. Во дворе и в подсобных помещениях скота не было. Видимо, успели угнать или немецкие солдаты съели. Но жили в этом имении в достатке.

Командир предупредил нас, чтобы мы ни до чего не дотрагивались и ничего самостоятельно не брали в руки, так как могут быть мины-сюрпризы. Такое не раз уже бывало, и нас предупреждать было излишне, но порядок этого требовал, и командир лишний раз напомнил об этом. Вот-вот должны подойти саперы, и мы не собирались нарушать приказ, но все же наш механик-водитель Николай Иванович, имея кое-какие познания в этом деле, обошел внимательно все подозрительные места и с удовлетворением отметил, что мин, по всей вероятности, нет.