Знаете, почему Древний Египет застыл в развитии и воевал «мясом», а не умением? Потому, что не было дров для плавки металла и ковки доспехов. По той же причине застыла продвинутая и развитая Средняя Азия. А вот богатая лесами голожопая забытая богом Европа леса свела, но смогла вырваться вперёд, дотянув до века ископаемого угля. М-мать, это ж какова будет себестоимость, если лес на дрова с Севера по рекам тащить? А тащить, по ходу, придётся. Остаётся надеяться, не зря. Ибо чует моя задница, в этом году графство на экспорт сможет предложить не пшеницу, а только сахар-карамель. Ибо для ударных строек по всей территории надо привлекать тысячи людей, которых как минимум чем-то кормить. М-мать его за ногу, где деньги взять!
И с этой стороны сахар должен быть тем продуктом, который стоит дорого, только тогда он нас «вывезет». Нельзя демпинговать, в минус уйду. А тем временем на другом конце королевства, в северных графствах, избыток как дров, так и свеклы — они меня ценами мигом задавят. Что же делать, как быть?
Выпускать джина из бутылки легко. Сложнее подумать, как бы джинн не превратился в ящик Пандоры. Но об этом я ещё успею подумать — по дороге на войну время будет. А пока я взял её, девушку мечты детства, превратившуюся в пэрсик, прямо на операционном столе. Она не сопротивлялась, ибо понимала, это ПОСЛЕДНИЙ наш раз. Я, как Рома, был с нею впервые, но памятью Ричи заново переживал уже испытанные ранее восторженные чувства. Марина… Хорошая девочка. Пот пусть и карабкается в жизни. Я сделал для неё всё возможное. Сделал её первым в этом мире промышленным технологом, и первым в мире технологом сахарной промышленности.
Слишком много дал информации? Втянется. Лишь бы руки не опустила. Страшно подумать, но от неё одной сейчас зависит, выживет ли наше графство в самой ближайшей перспективе.
Ладно, ставку сделал — ставок нет. Как кончу (с этой девочкой можно и не вытаскивать; залетит — помогу в воспитании, моя же девочка), пойду мастеров навещу.
Одев штаны и застегнув камзол, помог затянуть ей все петли и шнурки, пошёл к выходу. Толкнул дверь, вышел на замковый двор. Ляпота, солнце над замком — благодать! Спустился с лестницы, двинулся к что-то там ковыряющему у жмых-пресса Трифону.
— Эй, Трифон, пара вопросов, — издалека бросил я ему.
— Я? Вашсиятельство мне? — удивлённо обернулся детинушка.
И в этот момент один их отроков стражи, стоявший возле механизмов и смотревший, как и что там у нас — битые горшки, грязные в нагаре медные тазы, заваленный камнями пресс… Этот любопытный отрок вдруг развернулся ко мне и… Двинул со всей дури про меж глаз.
После шикарного траха с чудо-женщиной из полузабытого уже детства, разомлевший я просто не смог уйти от удара. Реакция не проснулась. И фингал под левым глазом получил совершенно заслуженно. Отрок не остановился и замахнулся мутузить меня дальше, и я даже что-то попытался сделать… Но, каюсь, вместо мобилизации организма вдруг получил растерянность, и от второго кулака обиться не смог, отлетел от удара назад, упав на спину.
Дальнейшее пролетело смутно. Кажется, некая сила буквально снесла от меня в сторону этого злого орка, то есть отрока. Завязалась драчка. Кто-то с кем-то мутузился, крики, гам, женский визг откуда-то издалека, но на весь замковый двор. Я ни хрена не понимал, не мог прийти в себя, и, соответственно, не соображал.
Потом гам поднялся несусветный, ибо понабежали люди, началась суета сует и возня.
Наконец, мозги пришли в норму, я осознал себя, сидящим на голой замковой земле. Рядом двое отроков моей охраны скрутили напавшего, а ещё двое — отчаянно пиздили чуть в стороне… Трифона, всячески при этом сквернословя.
— Эй! А ну, братва! — заорал я им. — Алё, это что тут происходит?
Попытался встать, но меня тут же повело, и снова брякнулся. Кто-то, добрая душа, помог, поддержав, говоря какие-то слова сочувствия — кое-как вашего покорного слугу подняли.
— Эй, народ, вы что делаете? — заорал я на молодняк, от моего крика прекратившего бить Трифона, но продолжающего держать его в захвате мордой в землю. — Вы чего его бьёте?
— Так это, вашсиятельство… — захлопал глазами один из отроков. — Он драться кинулся.
— На благородного, — добавил второй, так же непонимающе хлопая глазками.
— Да вы poohueli все chto li? — заорал я, осознав пиздец… После чего орал ещё минут пять, смешивая местный романно-иберийский и Великий Могучий. — Он меня спас! Защитил! От этого хмыря отбил! — указал на скрученного террориста, избивателя графов из моей собственной гвардейской сотни, молча, с фатализмом на лице смотрящего за тем, что происходит. Благородный, бля? Но мужик реально меня от него, профессионального воина, запросто могущего убить, отбил! Срать что на благородного руку поднял! Защищал же хозяина! А они его… С-сука, по почкам? Что за блядский мир!
— А ну кончай базар, нахер пошли! — попёр я дуром на них. — Пошли-пошли, blyad'.
— Но… — растерялись отроки и подались назад, впрочем, не выпустив Трифона.