Записки начинающего феодала

Размещаться нужно близко — войско одно, так, чтобы костры и нужники не мешали друг другу. Да-да, я о санитарии. И чтобы у всех был доступ к воде — Ворон встал лагерем у небольшой речки. На соседних полях, в смысле лугах, паслись кони, и коней у него также как у меня было много — идёт без обоза. Крестьянам будет убыток, лошадки сожрут всю траву, что есть, сена в мае не заготовишь, ну да ладно, ещё второй и третий урожай им останется. Сено не зерно, на него по сути сквозь пальцы все смотрят, во всяком случае у нас в Пуэбло. Оно даже налогом не облагается. Ибо скот три четверти года на выпасе, и сена требуется не так, чтобы очень, а далеко везти бессмысленно. В отличие от того же овса, который учитывается сурово и графством экспортируется. А вообще то, что я пекусь о крестьянах — нонсенс; никто на моём месте о них вообще думать не станет, да тот же Рикардо плевал на них и их благосостояние. Выживут как-нибудь. Ах да, я о лагере — не в посёлке разместились именно по этой причине, надо где-то разместить лошадок, и лучше на воле — трава уже подросла, и хоть невысокая ещё, но скоту хватит. А ещё чтобы бойцы крестьянок не мяли и спиртное у крестьян не забирали. Дисциплина войска в посёлке разлагается, воины в разнос идут а не то, что вы подумали — плевать на крестьянок, да и на вино у мужиков тоже. А так воины вино и пиво у местных за деньги купят (стопудово уже почти всё скупили за пару дней стояния), и крестьянок помнут тех же самых (они при этом сами под благородных бросятся, и таких дофига тоже стопудово), но это уже разложением не считается. Вот как, всего лишь выбор места лагеря, а какие подтексты. Кстати Веласко за бойцами следит, это Ричи слышал ещё при жизни родителей. Беден, воины его голодранцы, а поди ж ты…

В общем, Ворон был крайне мной недоволен. Но по природной готской исполнительности (другая на ум не идёт), получив известие о мобилизации, честно собрал всех своих бойцов и отправился в точку рандеву в оговорённые сроки. Приехал сутки назад, вчера к обеду. Всего воинов у него около ста тридцати человек (по последним поданным спискам), и девяносто шесть пошли с ним.

Тяжёлых копейщиков среди них немного — только памятный десяток, они же телохраны. И поскольку это не та сила, чтобы строем ломать ряды бронированного противника, в основном они все вооружены как средняя кавалерия, то есть мечи/секиры/луки, копья оставили дома. Остальное его воинство хорошо если половина в кольчугу одета — многие в стёганках и кожанках. Но из лука стреляют хорошо все — позже убедился.

— Рикардо, я выполню всё, что обязан, — начал Эммануэль, наконец, говорить о важном, когда мы разместились и воины принялись разводить костры чтобы приготовить обед. Меня, как сюзерена, позвали в палатку к «его милости» в гости, где накормили — не дело это сеньорам ждать, пока каша сварится. Логично в общем. После мы засели за пергаментами с картами, обсуждая дальнейший путь и план действий. — Я выполню всё, что обязан. Но мне не нравится, что ты так «кидаешь» меня. Вообще-то сейчас посевная. Я нужен дома. И мои люди нужны дома.

— Разве? — иронично улыбнулся я. — У тебя плохие старосты и помощники, без тебя не справятся? Тогда у меня плохая для тебя новость — ты хреновый владетель.

Ворон закипел, побагровел, но щадить его самолюбие я не собирался. Барон, как и граф, не должен лично вникать во все мелочи. Для этого у него подчинённые должны быть. «Нет, товарищ лейтенант, вы должны сказать: „Сержант, установите эту мачту“».

— Слушай, Эммануэль, раз мы отдыхаем сегодня, пошли порыбачим? — сбил я с него спесь и злость неожиданным предложением.

— Поры… Что? — не понял он.

— Пошли. Научу.

Эммануэль мой не то, что друг, но, скажем так, хороший собутыльник. Был. Рикардо тогда делал первые шаги взрослой жизни — потоптал Марину, съездил в турне в Таррагону, и, вернувшись, посвятил себя бабам и алкоголю. Под «бабами» тут понимаю не служанок, а вполне себе благородных баронетесс. У него даже условная «невеста» была, натуральная блондиночка (он любил блонди, и мне эта его страсть передалась), с которой в итоге так и не получилось. В смысле дать — дала, получилось, и давала не раз, но затем её быстро сбагрили замуж за другого отцового барона, чтобы я (Рикардо) на неё не сагрился и на самом деле не женился. У бати на меня другие планы были. Красивая девочка, Ричи её до победного (до проклятия Анабель) с теплотой вспоминал, но жениться реально на ней и не думал. И вино в те времена лилось мягко говоря рекой. Эммануэль был из чуть более старшего поколения: если Рикардо наших девятнадцать-двадцать, то Ворону — тридцать. Но что значат эти десять (местных шесть-семь) лет на совместной пьянке?